— Я не стану извиняться за то, что было ранее, но я задолжал тебе объяснение.
Я удержала его взгляд, мое лицо оставалось открытым, ждущим.
Он провел пальцами по моей руке, лежавшей поперек его пресса.
— Я позволил себе поверить, на один радужный блядский момент, что могу получить тебя. Всю тебя. Но стоило мне ощутить вкус этого убеждения, я не хотел отказываться от него. Не мог.
— Просто обещай мне, что по дороге к Мичио мы найдем другой ультразвуковой аппарат.
— Обещаю, — произнес он одними губами, и мое сердце гулко стукнуло.
Рорк прижался поцелуем к моему позвоночнику, задержавшись там на несколько долгих секунд. Это самая страшная часть. Как он справится с нарушенной клятвой? Сколько урона я нанесла?
Я перекатилась к нему, но он уже отстранился, встал на ноги, его лицо закрылось, и на него упала тень внутренней борьбы.
— Рорк, — я встала и схватила его за руку. — Пожалуйста, не делай этого.
Его большой палец приласкал мои костяшки, взгляд оставался опущенным в пол, ища что-то. Он прищурился, увидев свои боксеры, и выпустил мою руку, чтобы натянуть их дрожащими пальцами.
Блядь.
Он перешагнул через Джесси, который наблюдал за ним с непроницаемым выражением, и достал четки из своего свертка в ванной.
Дважды блядь.
Я знала, что дальше он вытащит рясу. С тяжестью в груди и обреченным вздохом, я присоединилась к нему, копаясь в свертках, чтобы помочь ему найти это. Погодите-ка, где она?
— Рорк, разве у тебя не осталось запасной рясы?
— Выбросил последнюю в горах, — он уставился на свои вещи, и потерянный взгляд в его глазах разбивал мне сердце.
Я прижала кулак к губам. Глупая, эгоистичная женщина. Я стояла там, голая, его сперма стекала по моим бедрам, и я не могла заставить себя пожалеть хоть о секунде, проведенной с ним. Должно быть, он ненавидел меня.
Золотистые дреды и косички свисали на его опустошенные глаза, щетинистая челюсть напряглась от эмоций. Может, он хотел что-то мне сказать? Может, он хотел, чтобы я убралась нахуй?
Я протянула руку и развязала кожаный шнурок на его волосах. Он закрыл глаза, когда я убрала все скрученные пряди с его лица и заново завязала их в узел на затылке. Затем я отступила и позволила ему сделать то, что ему нужно было сделать.
Он опустился на колени перед дверью, в боксерах, и склонил голову. Четки свисали с его рук.
Я обхватила руками свою талию, томительно желая обнять его и чувствуя себя во всех отношениях злодейкой, соблазнительницей, ползучей гадиной, которая только что насрала в его ухоженном садике.
— Иви.
Я повернулась на голос Джесси.