— Да. Мои пауки прямо сейчас где-то там предлагают сверхъестественные способности — скорость, исцеление, силу — в обмен на службу. Если не считать доктора Нили, то ни один из мужчин не присоединился ко мне по принуждению.
— Они примкнули из жадности.
Его глаза потемнели.
— Я называю это амбициями.
— Они не понимают, на какой уровень фанатизма они подписываются?
Воздух вокруг него завихрялся, искря от его злости.
— Они соглашаются поддерживать мои усилия во имя Аллаха.
— Ла-а-а-а-адно, — я осознавала, что дразню невменяемого монстра, но я сомневалась, что кто-то мог сесть, поговорить с ним и заставить его поставить под сомнения свои заблуждения. — Ты забираешь их свободу воли. Это вроде как противоречит силе веры.
— Я убираю их неуклюжие мотивы и заменяю их истинным знанием, — он посмотрел мне в глаза. — Я не знаю, почему мой яд действует как оковы для интеллектуального мышления, или как я получил возможность перепрограммировать фронтальные доли их мозга. Я биохимик, а не нейробиолог. Но эта способность работает мне на руку, — его клыкастая улыбка была самодовольной и резкой. — Когда я умру, они продолжат нести волю Аллаха.
Твою ж мать, это еще извращеннее, чем я себе представляла.
Я отрешенно смыла шампунь, и мой голос звучал тихо и тоненько.
— Какова воля Аллаха?
— На самом деле, все очень просто, Эвелина. Я создаю планету, свободную от чувствительности, искушения и слабости; планету, которая приведет человечество к контакту с Аллахом и исполнит его волю, сделав шахаду[27] единственным законом в мире.
Что бы это ни означало. Неважно, понимала я его религию или нет. В его понимании он был сторонником своей веры, стремящимся к лучшей версии мира, как и все остальные. Но в отличие от моих стражей, которые стремились защитить и освободить человечество, Дрон принял жестокость и подавление как средства улучшения человечества. Как бы извращенно это ни звучало, он верил, что его существа с измененным мозгом приведут его ближе к ощущению цельности.
— Но ты сказал, что Мичио — это исключение? — мой взгляд бродил по лицу Мичио. — Ты не изменил его фронтальную долю?
— Я не могу это сделать, — глаза Дрона ожесточились среди мягко свисающих черт его лица. — Как не могу и получить доступ к мозгу укушенных женщин. Как думаешь, почему так?
Я помассировала свои виски, моя голова раскалывалась. Он мог контролировать лишь двигательную зону мозга Мичио и вообще не контролировал женщин? Что у них общего?
Я?
Мичио по идее никогда не кусал меня, никогда не вводил в меня свой яд. Его клыки царапали мою кожу, но он не пил мою кровь. Нет, погодите, это неправда. В Джорджии он сказал мне, что поглощал капли моей крови, остававшиеся в сосудах для переливания. Так что да, моя кровь попадала в его тело. А каждая излеченная женщина несла мою плазму в своих венах.