Отчаяние хлынуло из моего горла.
— Мичио! Не дай… не дай ему сделать это. Борись с ним. Ты сильный… черт подери, ты сильнее его!
Улыбка Дрона сочилась холодной уверенностью.
— Доктор Нили думает, что может перехитрить меня, не думая о попытках спасения. Но как можно составить план без мыслей? — он всмотрелся в бесстрастное лицо Мичио и взглянул обратно на меня. — Боюсь, ему нечего тебе предложить.
Дрон не сломал его. Только не Мичио. Может, он нашел способ обойти чтение мыслей? Моя голова кружилась, дыхание вырывалось со свистом. Единственное, на что я могла рассчитывать, — это смерть, если Дрон меня отпустит.
Я закрыла глаза, чтобы подавить приступ рвоты, не сомневаясь, что он уронит меня, если я блевану на его плащ.
После нескольких тяжелых вдохов я сердито посмотрела на него. Моя кожа рвалась в хватке его когтей.
— Мы не находились бы здесь, на краю этого обрыва, если бы ты не знал о пророчестве.
— Ты уверена? Я определил это место задолго до того, как узнал о предсказаниях. Убил бы я тебя здесь или нет — это вопрос предположения. Но подумай об этом, Эвелина. Если утес или ребенок — это обязательные причины твоей смерти, тогда твоя смерть предполагает наличие того или другого. Я не могу игнорировать тот факт, что прямо здесь, под кончиками моих пальцев существует и ребенок, и утес.
Мои внутренности взбунтовались, кислота выстрелила из моей груди прямо в горло. Я поперхнулась и проиграла битву со своим желудком — рвота потекла по моей щеке, падая в небытие.
Он убрал когти с моего лица и шагнул назад. Мир двигался как в замедленной съемке, пока я висела там. Мои ноги прижимались к краю выступа, а гравитация толкала меня назад. Мои мышцы напряглись, живот сжимался под решительной тягой ущелья.
Мичио схватил веревку на моих руках и дернул меня вверх, придав моему телу некое равновесие на выступе. Ужас охватил меня, голова кружилась, и я хрипела, хватая ртом воздух. Я не упала. Я не упала. На один полный надежды миг я подумала, что Мичио разрушил свои невидимые цепи, чтобы спасти меня, но один взгляд на его пустое лицо сообщил мне обратное.
Дрон скривил свои изувеченные губы, давая мне знать, что я все еще жива, потому что он так повелел.
— Пророчество — это либо нечто, либо ничто. И это приводит меня к парадоксу Бороды[29] Платона, который утверждает, что ничто — это нечто.
Блядь, вот почему он на такой долгий срок оставил меня в той комнате? Он все это время заморачивал себе голову запутанными утверждениями?
Слюна собралась в моем рту, и мой желудок опять угрожал опустошиться. Я сплюнула на выступ, дыша через рот, и краем глаза сердито посмотрела на него, вытирая щеку о свое плечо.