Я также надеялась, что она переймет страсть Рорка. И аналитический ум Мичио. Если она будет воплощать хоть часть качеств моих стражей, она будет влиятельной силой природы.
Рорк и Мичио сидели плечом к плечу у стены, наблюдая за мной. Мичио согнул ноги, грудью наклонился вперед и опирался руками на колени. Рорк прислонил голову к кафельной плитке, задрал подбородок и держал ладонь на спине Мичио.
Когда-то я думала, что эмоции — это признак слабости, но мои стражи были могущественным воплощением муки. В конечном счете, тени с их лиц уйдут, а сгорбленные плечи расслабятся. Даже сейчас они впитывали шок, а не трусили перед ним. Они пробивались через препятствия, а не обходили их, потому что невзгоды были фундаментом их силы. Я, может, и не была убеждена в существовании бога, но моя вера в моих любимых мужчин была непоколебимой.
Джесси присел на корточки передо мной, его ладони скользнули по моим грудям, испытывая их вес и, возможно, проверяя их чувствительность, пока он всматривался в мое лицо. Мои груди ощущались такими же, но моя беременность все еще была на очень раннем сроке.
Он поднял мою футболку, подоткнул ее подол под мои груди и провел ладонями по вертикальной плоскости моего живота.
— У нас будет ребенок, — произнес он приглушенным голосом.
Звук его изумления завладел моими губами и растянул мою улыбку так широко, что она как будто приподняла все мое тело.
— Да. Так и есть.
Он нахмурил брови, его пальцы прошлись по костям моего таза, затем вернулись к животу.
— Ты пережила пять предсказанных смертей. Ты переживешь и эту, — он посмотрел на меня, и его глаза окрасились стальной решительностью. — Мы справимся с этим.
«Судьбу нельзя изменить».
Слова Аймана не вызывали у меня такой же дрожи теперь, когда он погиб. Беременность была последней из моих предсказанных смертей. За ней не следовало ничего другого, потому что от этой смерти невозможно ускользнуть. Но я не стала это озвучивать. Только не тогда, когда Джесси наконец начал справляться со своим горем.
— Давай победим предсказание, — я провела пальцами по его волосам. — Но можно я сначала почищу зубы?
— Ага, — он прижался губами к моему пупку, поправил мою футболку и выпрямился, пока наши глаза не оказались на одном уровне. — Я просто вне себя от страха, но это не повод доводить тебя до слез. Боже, я такое хуйло.
— Страх — это хуйло, а ты, Джесси Беккет, бесстрашен.
— Но не без хуя?
Я расхохоталась, и блядь, это было так приятно.
Он провел большим пальцем по щеке и поднял палец между нами, глядя на смазавшуюся кровь.
— Никогда не видел, как ты плачешь. Как будто твоя душа кровоточит.