Его голос надломился, раздирая мои внутренности. Если бы он подумал о нас вместе, Айман выхватил бы это воспоминание и мучил бы им Мичио. Если бы он возбудился, думая о нас, Элейн использовала бы это в своих гнусных целях.
Пять месяцев без сексуальных фантазий и самоудовлетворения.
Эти мысли были жестокой пыткой, ожесточившей его черты и обременившей мое сердце. Но теперь Мичио здесь, живой и дышащий, дышащий тяжело, и его тело, похоже, готово потребовать возмещения за все эти вынужденные лишения.
— Я едва держусь, Иви. Проклятье, я настолько тверд, что это причиняет боль, — он прижал себя ко мне, толкаясь в мой вход. — Как только я отпущу себя, это будет жестко. Лихорадочно. Безжалостно. Мне надо оторваться за месяцы. Месяцы, который ты провела с ними.
Волоски на моей шее встали дыбом.
— Мичио…
— Я не ревную, но я все равно мужчина. Мужчина, который до безумия влюблен в женщину, делящую сердце и тело с двумя другими, — он согнул пальцы внутри меня. — Я чувствую их внутри тебя. Чувствую, как ты выдаивала их разрядку, как они удовлетворяли тебя такими способами, какими я не был с тобой уже долгое время. Это вызывает у меня желание наполнить тебя таким количеством спермы, чтобы ты ощущала лишь удовольствие, которое даю тебе я. Я хочу пролиться в тебя так глубоко, что будет уже неважно, сколько раз они будут трахать тебя сегодня, завтра или весь следующий месяц, потому что ты все равно будешь чувствовать меня.
Может, он обуздал свою ревность, но он от природы склонен к соперничеству и собственничеству. Наверное, он всегда будет стремиться к самой сильной и свирепой позиции среди моих стражей, колотя в грудь кулаком и заявляя свои права. Это часть его, и я никогда не стану пытаться его изменить.
Мичио провел клыками по моей шее, наблюдая за мной в зеркале.
— У тебя были спазмы? Небольшие кровяные выделения? Вообще какие-нибудь тревоги из-за беременности?
Его вопрос не удивил меня. Он буквально несколько часов назад сказал мне, что мое здоровье — его единственная забота.
Я сжала его порочно двигающиеся пальцы и приподнялась на цыпочках, качнувшись ему навстречу.
— Все замечательно, доктор Нили. Я чувствую себя как никогда сильной и здоровой.
В глубинах его карих глаз сверкнул голод, и от сдержанности по его мышам пробежала дрожь. Я содрогнулась от его свирепости.
Мичио вынул из меня пальцы и большим пальцем надавил на мой клитор.
— Упрись ладонями в раковину.
Мое сердце екнуло, и как только я подчинилась, он тут же вошел в меня жестким, безжалостным толчком.
«Твою ж мать». Я поудобнее уперлась в раковину и стала крепко держаться. Мичио не медлил, не дал мне времени привыкнуть к его размеру, входя глубоко и агрессивно, и его сдавленный стон эхом прокатился по комнате.