— Тяга к сексу, — закончил он.
Я стиснула зубы. Давным-давно мне диагностировали зависимость от секса, но я думала, что апокалипсис излечил меня от этого. Вся эта история борись-каждый-день-за-свою-жизнь не оставляла места для зависимостей.
А еще, зная, что я делала со своим повышенным тестостероном и его влиянием на либидо, я задавалась вопросом, не был ли тот диагноз ошибочным.
— Если ты говоришь правду, разве я не передала бы свои особенности нимфам, которых излечила? Элейн, может, и перевозбужденная воровка мужчин, но она не демонстрировала никаких признаков эволюционировавшей скорости и силы.
— Элейн… — он свел брови вместе.
— Бесполезная?
— Слабый образец, — поправил он профессиональным тоном. — Время покажет с Ши.
— Почему ты сказал мне, как о ней заботиться? Куда ты…?
— Дай мне закончить, — рявкнул он. — Я достаточно ясно дал понять, что не подхватил инфекцию тли?
Я кивнула, но это не отменяло клыкасто-паучьего дерьма, отравлявшего его вены.
— И поскольку излеченная женщина обратила заражение тлей у Аймана, это указывает на то, что излеченный может лечить других нимф.
«Алли-блядь-луйя». Я действительно почувствовала, что часть напряжения в моей груди расслабилось и отвалилось. Но с плюсами всегда есть и недостаток. Например, как я могла отдавать телепатические команды тле, но нуждалась в физическом контакте с мужчиной, чтобы питать эту энергию. А в чем ограничение Мичио?
Его тело ближе прислонилось ко мне. Должно быть, он прочел вопрос в моих глазах, и внезапно я испугалась ответа.
— Когда я брал твою кровь для регулярных тестов… — его руки грубо стиснули мою голову, одна лежала на затылке, другая обхватывала челюсти. — Я принимал внутрь то, что не использовал.
Принимал внутрь? Ужас сокрушил меня.
— Ты пьешь мою кровь? — мое лицо проехалось по поверхности крыши, когда я попыталась вырваться. — Боже мой, с чего тебе это делать?
— Твоя кровь не обращает мои изменения, но она делает меня сильнее, — нечто неясное и зловещее омрачило его выражение. — Она удовлетворяет жажду.
Ледяные мурашки пробежали по моему позвоночнику.
— Кровь?
— Да. Голод явно проступает во время сильных эмоций или боли, — он удерживал мою голову железной хваткой, вынуждая смотреть ему в глаза. — И во время возбуждения, — он перевел бритвенно-острый взгляд на мою шею, на артерию, пульсировавшую прямо там, в дюйме от его рта. — И когда я потерял много крови. Например, как сегодня.
Я сжала пальцы, стараясь дотянуться до удерживавшего меня ремня и терпя неудачу.
— Блядь, если ты укусишь меня, я без колебаний протестирую, какими способами твоя новая генетика может тебя излечить.