В поисках волшебной таблетки (Кузьменко) - страница 2

Хомяки располагались в детской, а удав жил в кабинете доктора, в специальном аквариуме. Змей любил лежать в своем аквариуме после обеда и подолгу смотреть немигающим взглядом на своего хозяина, предаваясь, очевидно, каким-то своим змеиным размышлениям.

Как большая и широкая река, текло вперед неумолимое время. Владимир Алексеевич овдовел, дочка вышла замуж и покинула родительский дом, хомяков отдали, и доктор и удав остались одни в опустевшей квартире. Вместе они подолгу сидели в кабинете и беседовали о многих вещах – о жизни, о науке, о времени. Хотя правильнее будет сказать, что беседовал один Владимир Алексеевич, а мудрый змей его внимательно слушал, смотря на хозяина своим гипнотизирующим, немигающим взглядом.

– Дяденька Удав! – раздался тоненький писк. Удав открыл глаза и посмотрел по сторонам. Возле дверцы аквариума он увидел Хомяка, который махал ему лапкой.

Да, раньше в квартире жили джунгарики, которыми занималась профессорская внучка, потом хомяки куда-то пропали, и змей забыл о них. Интересно, откуда же он взялся? Неужели сбежал и живет теперь в пустой профессорской квартире? И такой смелый – не боится целого удава!

Змей открыл дверцу, и хомяк с опаской зашел в аквариум. Он, конечно, был напуган, ведь удав запросто мог бы его съесть. Но, во-первых, удав был сыт, а во-вторых, по понятным причинам он не мог поговорить с профессором и поэтому был рад весьма новому собеседнику (хотя виду и не подавал).

– Не бойся, заходи и рассказывай, что тебя привело в мой дом, – сказал мудрый Удав.

И грызун начал свой рассказ.

Он был обычным глупым хомяком – ел зерно, крутил колесо, бегал по клетке, у него было много подруг и так много детей, что Хомяк и со счета сбился, не говоря уже о том, что, конечно, мало кого из своих чад он помнил по именам. Внешне наш Хомяк ничем не отличался от своих сородичей, но одно отличие все же было – он был очень любознательным и обладал пытливым умом. Ему было скучно с сородичами, которые только и говорили что о запасах зерна (которые были неиссякаемы), о том, как правильно крутить колесо и как назвать своих многочисленных детей.

Нашего Хомяка занимали совсем другие вопросы – откуда-то он узнал, что век джунгарика короткий – максимум три года, из которых он прожил уже добрых шесть месяцев. «Почему так мало, – думал он. – А нельзя ли прожить подольше?» Никто не мог ответить на его вопрос.

Хомяк научился открывать дверцу клетки и незаметно стал покидать свое жилище и путешествовать по квартире. Так он забрел в профессорский кабинет, как раз в то самое время, когда профессор и Удав обсуждали последние достижения медицины. (Читатель помнит, что Удав, конечно, ничего не отвечал профессору, а только внимательно слушал.) Хомяк тоже слушал, незаметно притаившись за занавеской на подоконнике. Так он часто начал бывать в кабинете у профессора и присутствовал на многих таких «беседах».