— Извини, — Борис сочувственно вздохнул. — Не сейчас. Пока нет. Давай немного подождем. Не хотел бы объяснять, да, собственно, и объяснять нечего, я ведь попросил тебя вчера…
— Сегодня.
— Пусть сегодня.
Люба только развела руками:
— Нет так нет, — и со словами «Заходи на чашку кофе» нажала на кнопку вызова лифта.
Ничего удивительного, он подозревал, что вчерашнее похождение этим и закончится, но не думал, что так быстро. На какое-то время ее он отвадил, но не навсегда, и тема эта обязательно всплывет, как только опять он окажется у нее дома, а это не исключалось. Понятно, что обиделась, но на кофе пригласила.
День сегодня оказался отвратительным, причем с самого утра. Можно сказать, как встал не стой ноги, так наперекосяк все и прошло. Машину оставил на Дарнице. До утра постоит. Но это мелочи, а вот то, что засветился он уже конкретно с оружием — плохо. С другой стороны, может, и не все так страшно. Ну, скажем, хотел кто-то приобрести коллекционное оружие — не такое уж и событие: оружие сейчас в Киеве как бы не у каждого третьего было. Все равно стремно, ведь была охота на него. Составлять фотопортрет и подавать на него в розыск никто не будет, не такое уж и преступление хотеть купить оружие. Описание его внешности оружейник Сережа, конечно, предоставил ментам, где-то зафиксируют, это и все. Главное, на глаза не попадаться официанту и оружейнику, а лучше, конечно, не иметь живых свидетелей. Что завтра? Забрать машину, позвонить в Херсон. Что еще? Да, позвонить родителям и Варе, давненько не звонил, а может, и съездить на выходные.
Борис еще раз проверил почту, Студебеккер молчал. Жив ли он? Если нет, что тогда? А вот что тогда, никто не знает. Значит, рассчитывать только на себя.
За окном давно стемнело. Из открытой форточки тянуло свежестью, а иногда, вместе с порывами ветра на улице, ощутимой прохладой, это бодрило, но не вдохновляло. Луч автомобильных фар опять ударил по стеклу окна, оживив и задвигав тени комнатных предметов. Почти каждый второй автомобиль поворачивал на перекрестке влево, это можно было легко определить, постояв у окна и уставившись на перекресток в течение минут пяти, однако свет от фар проникал в помещение только от некоторых автомобилей.
Аранский ходил из угла в угол кабинета, иногда останавливался посреди комнаты прикладывал к носу сигарету, глубоко и шумно вдыхал, затем тихо, долго и незаметно выдыхал, разминая, вертел ее пальцами, роняя на пол высыпающийся при этом табак, затем, выбросив полупустую сигарету в урну, опять начинал ходить из угла в угол. Через некоторое время останавливался, доставал из пачки очередную сигарету, прикладывая ее к носу и опять глубоко вдыхал дух табачного бленда. Таким образом Аранский курил или, вернее, бросал курить уже около двух месяцев, вдруг приняв такое решение после последнего, серьезного ранения в обе ноги одной пулей из ТТ.