– Инфантильный лоботряс! Сказочный идиот! – орал отец. – Отсидишь там четыре года, как миленький! Потом видно будет. Но я тебя предупреждаю: еще одна выходка – и ты мне не сын! Живи, как хочешь!
Сейчас, направляясь к Копосовой, Михаил думал, что впервые в жизни делает что-то похожее на то, чему его учили пять лет: выясняет обстоятельства запутанного дела, расследует преступление.
Ерунда, конечно. Самодеятельность, как сказал бы отец. К тому же основано все на словах сумасшедшего «ходока». И тем не менее.
Миша подошел к двери, нажал на кнопку звонка и скроил строгую, но вместе с тем сочувствующую мину, которая, по его мнению, приличествовала данному случаю.
Дверь открыли довольно скоро. Перед Мишей стояла невысокая женщина в темном платье. Узкие губы ее были накрашены алой помадой, на шее красовались коралловые бусы.
Она вонзила в Мишу ледяной взгляд и спросила:
– Вы по какому вопросу, молодой человек?
На скорбящую мать, образ которой нарисовал в своей голове Михаил, женщина похожа не была. Но, с другой стороны, она что, должна была с разбегу припасть к его груди и разразиться рыданиями?
– Помощник участкового уполномоченного лейтенант Матвеев, – представился Миша.
Копосова все так же смотрела на него немигающим взглядом.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов о смерти вашего сына. Вы ведь Копосова? – Имени и отчества женщины он не знал, и фраза получилась обрезанная.
Угол накрашенного рта дернулся и пополз вниз.
– О чем говорить? Все уже сказано.
– Да, конечно. – «Хватит мямлить! Ты полицейский или кто!» – Нам поступил сигнал о том, что это могло быть не самоубийство. Точнее, вашего сына могли вынудить совершить этот поступок. В деле есть невыясненные обстоятельства. Могу я войти?
Любая нормальная мать должна была встрепенуться при этих словах, но Копосова не потеряла самообладания.
– Конечно, вынудили. Я это и без ваших «невыясненных обстоятельств» знаю, – едко проговорила она, но, однако, посторонилась.
Квартира была похожа на музей: стерильная чистота, тишина, пахнет чем-то сухим – древними манускриптами и книгами; кругом картины, фарфоровые вещицы, а мебель то ли действительно старинная, то ли искусно выполненная под старину.
– Присаживайтесь. – Хозяйка царственным жестом указала на кресло с высокой спинкой. – Чай, кофе?
– Благодарю. Если можно, стакан воды, – подчеркнуто вежливо ответил Михаил.
Спустя минуту хозяйка принесла ему воды, а себе – чаю и уселась в кресле напротив с чашкой в руках. Миша вспомнил, как вели себя в подобных случаях американские полицейские в сериалах и фильмах, и спросил: