На время все забыли о Мадди, и ее это вполне устраивало. Лучше уж наблюдать за происходящим из-за кулис, чем пребывать на сцене, в центре семейной грызни. Мощь разрушительных эмоций, бушевавших между отцом и сыном, пугала и завораживала ее. Она всегда любила наблюдать за людьми, собирая по крупицам уникальную информацию для воплощения персонажей на сцене. Но возможность лицезреть такую битву титанов выпадала нечасто.
Граф Гилмор, без сомнения, был высокомерным и деспотичным человеком. Но почему он до такой степени ненавидел Нейтана? Что изначально послужило причиной их ссоры? Или это был тот случай, когда два упрямца столкнулись лбами и не желали уступить друг другу? А может, за всем этим скрывалось что-то еще более глубокое, что-то такое, чего ей ни за что не понять?
Но Мадди почему-то казалось, что нельзя было во всем винить одного лишь графа Гилмора. К тому же, провоцируя отца, Нейтан явно получал удовольствие…
Граф допил чай и поставил на стол чашку. Его рука слегка подрагивала. Он и впрямь выглядел нездоровым. Под румянцем гнева скрывался землистый цвет кожи.
Тут Мадди подошла к сервировочному столику и, взяв чайник, снова наполнила чашку лорда Гилмора.
– Прошу вас, милорд. – В этот момент ей показалось неуместным называть его папой. – Вам сахар, сливки? Или, может, кусочек торта?
– Нет-нет! – Граф взглянул на нее с раздражением. – Роль хозяйки в этом доме вам никто не предлагал. Это место леди Софии.
Мадди широко улыбнулась:
– Но ее здесь нет сейчас, милорд, а мне бы хотелось быть полезной. Поскольку я теперь член вашего благородного семейства.
Отвернувшись от графа, она наполнила чаем также и чашку вдовствующей графини. Та с подозрением уставилась на чашку – как будто боялась, что ей подсыпали яда. Потом, наконец, поднесла чашку к своим иссохшим губам и сделала маленький крошечный глоточек.
Мадди и сама не отказалась бы от освежающего чая, но других чашек на подносе не оказалось, а просить, чтобы ей принесли чашку, она, разумеется, не стала. «Пусть эти снобы не замечают меня», – решила Мадди и вернулась к сервировочному столику, чтобы поставить чайник на место. Их ужасное мнение о ней доказывало лишь одно: она честно зарабатывала щедрое содержание, обещанное Нейтаном.
Тут к ней подошел муж и взял ее руку в свою, изображая нежность. Хотя Мадди понимала, что это всего лишь спектакль, от его прикосновения ее тотчас пронзила дрожь, и казалось, что все клеточки ее тела откликались на его близость. Подобная реакция раздражала ее и озадачивала… И ведь в этот момент он не вызывал у нее симпатии…