Но почему же Герти так запаздывала? Ведь все было предварительно упаковано, оставалось только организовать перевоз сундуков.
Отдавая дань вежливости, граф поднялся на ноги.
– Вижу, вы, наконец, снизошли до нас, Мадлен. Вы заставили нас ждать четверть часа.
– Прошу прощения, папа, – ответила Мадди с радостной улыбкой. – Я заснула и потеряла счет времени.
От такого ответа графа передернуло. Но он ничего не сказал – молча уселся за стол и царственно кивнул лакеям в голубых ливреях. Те тотчас же пришли в движение. Один взял большую серебряную супницу, а другой – половник, чтобы разлить суп по тарелкам.
Нейтан встал, чтобы выдвинуть стул для жены.
– Вот и ты, дорогая. А я уже собирался идти разыскивать тебя.
– Спасибо, милый. – Сложив губки «бантиком», Мадди изобразила поцелуй. – Ты такой внимательный. Более заботливого мужа невозможно и желать.
Он бросил на нее смеющийся взгляд зеленых глаз – ее глупая болтовня ничуть не сбила его с толку. Ах, этот очаровательный негодяй явно наслаждался спектаклем. Мадди остро ощущала связывавший их дух сообщничества. Они оба участвовали в этой комедии, разыгрываемой для его семьи. Вот только… Она не понимала, нравился ли ей этот их сговор или нет.
Однако ей было необходимо заработать обещанное виконтом пожизненное содержание. Через несколько месяцев он навсегда покинет Англию, и она будет жить так, как ей захочется. А до тех пор придется плясать под его дудку.
Когда лакей налил ей в тарелку прозрачный грибной бульон, она взяла серебряную ложку и поднесла ее поближе к свече, чтобы разглядеть узор в виде листа на ручке.
– Это, должно быть, чистое серебро, – прошептала она, взглянув на мужа, – прошептала довольно громко, так, чтобы и все остальные ее услышали. – А тарелки – тончайший фарфор. О, как бы мне ничего не разбить…
– Если предпочитаете есть из дешевой глиняной посуды на кухне, вы вольны туда отправиться, – фыркнув, пробормотала старая графиня.
Мадди подула на дымившийся в тарелке суп.
– Я?.. Да чтобы я ела с прислугой? – Она сделала большие глаза. – Мое место здесь, с моей новой семьей. Рядом с моим дорогим мужем.
Состроив Нейтану глазки, она заметила хмурый взгляд графа, сидевшего во главе стола. Сидевшая рядом с ним вдовствующая графиня с высокомерным видом вскинула седые брови. София же скорчила гримасу – как будто вместо супа отхлебнула уксуса.
– Я очень рада, что вы здесь, Мадлен, – промолвила леди Эмили, устремив на нее взгляд. Свет от канделябров упал на ее обезображенное оспой лицо. – Если Нейтан любит вас, мы тоже полюбим.
У Мадди болезненно сжалось сердце. От доброты девушки веяло свежестью в этой клоаке враждебности. Но, к сожалению, в данном случае подобное проявление доброты было совершенно неуместно, поскольку Эмили по наивности считала их брак любовью.