Из-за исчезновения лесов аборигены перестали создавать лодки-каноэ, что лишило их даже теоретической возможности покинуть пределы острова и крайне затруднило ведение морской охоты и рыбной ловли. Приостановилась охота на дельфинов, употребляемых аборигенами в пищу, и ловля тунца, который водился только в открытом море. Морской промысел сосредоточился на прибрежных водах – буквально нескольких сотнях метров от берега. Обитавшие у самых берегов острова виды рыб, а также ракообразные и моллюски были почти полностью буквально съедены за очень короткий срок.
Другой проблемой стало исчезновение пригодных к употреблению в пищу животных. Почти все дикие птицы вымерли вследствие интенсивной охоты аборигенов и от исчезновения лесов; популяция морских птиц резко сократилась из-за массового поедания рапануйцами их яиц. Лесные животные исчезли еще раньше. Единственными распространенными источниками животного мяса, употребляемого аборигенами, стали мясо крыс и кур.
В какой-то момент нормой жизни стал каннибализм, о чем свидетельствуют многочисленные человеческие кости, найденные среди прочих пищевых отходов рапануйцев исключительно в последний период до прихода европейцев. Единственным, что поддерживало жизнь кланов аборигенов, оставалось скудное земледелие.
Исчерпание ресурсов вызывало острую конкуренцию за их остатки, из-за чего военные столкновения между кланами аборигенов стали крайне частыми. Об этом свидетельствуют найденные археологами многочисленные наконечники обсидиановых копий, разбросанные по всему острову, – опять же в последний период. Из-за войн и голода население острова стремительно сокращалось, а сама цивилизация приходила в упадок – прекратилось строительство каменных статуй, разрушилась классовая иерархия, и произошла массовая милитаризация общества. Деградация культуры сказалась и на изменении религиозных культов: вместо почитания каменных идолов-моаи запертые на опустевшем унылом острове аборигены перешли к культу человека-птицы, который, по видимости, сложился из-за зависти аборигенов к парящим над морем птицам, имевшим возможность улететь с острова куда-нибудь в более благоприятное место.
Остров Пасхи превратился в классический «остров невезения», где ничего не растет и не ловится. Но даже после открытия и заселения европейцами острова Пасхи беды рапануйцев не закончились. И без того маленькое население острова резко сократили завезенные европейцами болезни. По злой иронии судьбы в 1860-х годах большая часть туземцев была силой вывезена работорговцами для добычи гуано в Перу – как будто одного ресурсного кризиса было мало и последние аборигены должны были поучаствовать в «ресурсном проклятии» еще и в другой стране. К 1872 году на острове осталось всего 111 аборигенов