Опиум использовался в Китае для обезболивания примерно с VII века. Но лишь в веке XVIII из Индии в Китай завезли искусство смешивать опиум с табаком и курить. С захватом Британией Бенгалии – тогда мирового центра производства опиума контроль над торговлей опиумом, достался Ост-Индской Компании (ОИК), которая накопила огромные долги и была близка к разорению. Руководство компании решило любой ценой создать в Китае рынок опиума, чтобы свести торговый баланс с Китаем. Несмотря на запрет на приобретение и употребление опиума, неоднократно выпускавшийся китайскими императорами, ОИК, благодаря сложной схеме, включавшей легальные аукционы в Калькутте, скрытую доставку опиума к берегам Китая на английских судах и распространение через местных дилеров, увеличила потребление опиума в Китае за 100 лет с 1730 года в 75 раз [46]. Власти Китая, долго колебавшиеся между жесткими мерами (количество наркоманов росло экспоненциально, в то время как торговый баланс Китая стал к 1820 году отрицательным – всё серебро уходило на опиум) и легализацией ввоза опиума для взимания налогов, выбрали жесткие меры. До этого момента можно было не замечать рецессию в экономике, многовековой застой, потерю инновационности, отставание от быстро прогрессирующего Запада. Но в 1838 году в ответ на уничтожение запасов опиума у дилеров и попытку пресечь поставки англичане ответили военными действиями, и оказалось, что китайская армия ничего не может противопоставить даже небольшому экспедиционному корпусу англичан. Первая, а затем вторая опиумные войны ставят Китай на колени. Отобран Гонконг, опиум де-факто легализован через предоставление англичанам пяти портов для неконтролируемой торговли, выплачены возмещения опиумным торговцам, англичане получают приоритетные права на торговлю и специальные цены на экспортные товары. Параллельно американцы и французы требуют тех же привилегий – и получают: Китай не в состоянии сопротивляться. Власть пошатнулась, и стабильности приходит конец. В середине XIX века восстание на юге Китая приводит к гибели 20 млн человек [47].
В результате вскрывается реальная сущность многовекового «равновесия на высоте», как называет это состояние экономист Марк Элвин. За века без развития страна пропускает далеко вперед своих стратегических противников, теряя шансы на защиту. Как только центральная власть отступает под внешними ударами, обнажается полное отсутствие каких-либо систем самоорганизации общества. Рушится вся экономика, кроме опиумной, Китай быстрыми темпами переходит с производства зерна и риса на выращивание мака. Медные деньги, которые еще недавно были универсальным внутренним средством платежа, уступают место мешочкам с опиумом – последние легче, их удобнее носить, и цена на них тверже. Еще вчера «идеальная» конфуцианская бюрократическая система оказывается насквозь гнилой: ни один чиновник не пытается бороться с опиумными посадками, как предписывает декрет императора. Устанавливается такса – размер взятки инспектору, пропорциональный размеру макового поля. Даже губернаторы провинций вводят полулегальный налог на опиум, делая таким образом бюджеты зависимыми от производства наркотика. Опиум фактически занимает место центральной власти в стране, объединяя ее торговыми путями, обеспечивая доход подданным и зарплату чиновникам.