И снова перемены в Аргентине пришлись на удачное время. Гражданская война в США на пару десятилетий ослабила Штаты и сделала их плохим торговым партнером. Крымская война существенно изменила отношения Западной Европы и России и сделала Российскую империю менее желательным поставщиком сельскохозяйственной продукции. Важным было так же появление совершенно нового товара – «мороженого мяса». Аргентина вышла из пертурбаций середины века с относительно низкой себестоимостью труда, зато с огромными пространствами, пригодными под ведение сельского хозяйства, и договорами о свободной торговле с крупнейшими странами мира. Как только в стране установился мир и порядок, она стала объектом масштабных иностранных инвестиций. В нее пришли технологии (в том числе значительные территории стали засаживаться люцерной, давая эффективный и дешевый корм скоту), быстро строились железные дороги, рынок труда был таким емким (в отличие от Бразилии в Аргентину почти не завозились рабы), что Аргентина стала привлекать множество иммигрантов из Италии и Испании. К началу XX века половина британских внешних инвестиций была сделана в аргентинскую экономику.
С 70-х годов XIX века в Аргентине активно развивалось производство зерна. До 1875 года Аргентина ввозила пшеницу для собственных нужд, но уже к 1903 году экспорт зерна составлял почти 3 млн куб м в год (годовой рацион 16 000 000 человек)[90]. Аргентина быстро диверсифицировала экспорт, правда внутри одной категории – сельскохозяйственных товаров: к концу XIX века страна экспортировала и зерно, и мясо, и кожу, и шерсть, и даже фрукты. Главными бенефициарами экспортного бума были владельцы латифундий. Они фактически представляли власть в стране; в их интересах были максимальная скорость освоения земель и роста экспорта; но они также были кровно заинтересованы в минимизации налогов и пошлин и быстрой инфляции для снижения себестоимости производства экспортного товара. Борьба за власть между сторонниками федерализма и унитариями вынуждала политиков идти на поводу у тех, кто оплачивал их приход к власти, – и страна придерживалась крайне мягкой денежной политики, за счет которой можно было сочетать низкие налоги (и еще более низкую собираемость) с поддержанием спокойствия.
Президент Аргентины Доминго Сармьенто, унионист, остается в памяти аргентинцев как «президент-учитель», создатель системы общего среднего образования. В памяти экономистов же он останется как президент, удвоивший и без того огромный внешний долг страны за пару лет[91]. Это, однако, ему не помогло, в 1880 году в результате подобия военного переворота к власти в стране пришли федералисты-консерваторы. Они сделали попытку сбалансировать платежный баланс Аргентины искусственными средствами: в стране прошел период высокой инфляции, и была даже предпринята попытка сделать песо конвертируемой валютой; однако конвертируемость продержалась всего 17 месяцев – опять же краткосрочные выгоды латифундистов и потребность бюджета в деньгах при крайне низких возможностях сбора налогов победили.