— А за кого стоят Великие? — спросил я.
Блоджетт странно на меня покосился, кашлянул в кулак.
— О, у них есть кандидатура.
— Варвест?
— С ним пытались снестись, когда стало ясно, что государь Экверис Растар вскорости умрет, однако стало известно, что Варвест Растар возведен недавно в высокий священнический чин в Адоре, и не намерен, как он сказал, поганить свою душу греховной короной.
— Религиозный фанатик?
— Очевидно, что так, ваше сиятельство. Очевидно, что так. Он полагает Растаров выродившейся династией, на совести коей неисчислимые жертвы… Говорят, в период обучения теологии ему упорно внушали мысли о греховности отца и всей династии…
То есть в Адоре ему промыли мозги. Как интересно. Методики одинаковые — что тут, что на Земле двадцать первого века.
— Значит, не Варвест кандидатура? Но тогда кто?
Блоджетт снова увел взгляд в сторону.
— Великие держат ее в секрете.
А ведь ты знаешь, несомненно, знаешь эту самую кандидатуру, Блоджетт! Но не хочешь по какой-то причине мне сказать. Кого же они могут держать в секрете-то? Вот вопрос… Понятно, что кандидатура — плоть от плоти Растара. Возможно, они лелеют планы изменить законы и посадить на трон кого-то из принцесс?
— Сколько у Растара дочерей?
— Восемь было, ваше сиятельство. Выжили трое. — Он предвосхитил мой вопрос: — Но их, ваше сиятельство, совершенно невозможно посадить на трон. Взбунтуется весь Санкструм. Корона переходит только по мужской линии…
— Гнусные seksisty!
— Простите?
— Не обращайте внимания, Блоджетт. Итак, повторим еще раз: на наследника указывает император?
— Так точно.
— И им может стать?
— Любой из Растаров.
— Старшинство не важно?
— Категорически нет. Император может указать даже младенца — но в этом случае, разумеется, будет назначен регент а власть частично перейдет к коронному совету.
— А если император не оставит завещания?
— Тогда императора выбирает коронный совет по числу голосов суверенных истинных дворян, достигших совершеннолетия.
— Какая кандидатура у Великих?
— Это великая тайна, ваше сиятельство.
Вот черт, не удалось вытянуть из него фамилию, ослабив подсознание вопросами. А старик куда крепче, чем кажется…