– Давай, запишу имя автора и название книги, идеи всегда приветствуются. Если бы ты не рассказывала мне про всех этих авторов, отдел романтики был бы пустым, – отвечаю ей.
– Автор Кэти Эванс, название книги «Настоящий» и «Мой», – записываю название. – Я ещё посмотрю что-нибудь интересное.
Знаешь, сейчас столько авторов, и все они, на мой взгляд, не уступают монстрам литературы, – она наклоняется ко мне и шепчет на ухо. – Мы могли бы открыть новую полочку эротики, например. Я торчу от этого жанра. А приглашать популярных на автограф-сессии было бы просто круто.
Смеюсь над её искренностью, она младше меня на пару лет, энергии хватит на семерых. Это я теперь как старушка, шаркающая ногами и бурчащая себе под нос. Николь спасает меня, возвращает к жизни каждый раз, когда меня душит хандра. Кстати, отличная идея с авторами, необходимо подумать над этим.
Напоминаю себе проверить телефон, я установила правило, чтобы читатели и посетители отключали все смартфоны, ничего не должно мешать воссоединению с книгой.
Прохожу к стойке с личными вещами и достаю из сумочки смартфон. Около десяти пропущенных от моей мамы и один от Саймона. Я совсем забыла про то, что сегодня он придёт за мной, чтобы мы поужинали вместе. Его терпение и заботливое отношение, поддержка и опора, которую он мне оказал, заслуживает внимания, пусть и не такого, какого он хочет. Но мы разграничили личное и дружеское. Я не собираюсь сейчас ни с кем встречаться, а возможно и никогда.
Набираю номер мамы, и она берет с первого гудка.
– Привет, милая, – она гундосит, будто плакала. – Только не беспокойся, все хорошо. Мне надо поговорить с тобой. Ты можешь где-нибудь уединиться?
Медленно иду в подсобное помещение, там стоит кресло, удобно усаживаюсь в него.
– Рассказывай, я тебя слушаю, – спокойно говорю я.
Мы с мамой перешли черту гиперопеки. Я словно выросла, из маленькой девочки, поедающей каши, и превратилась в самостоятельную личность, которую больше не заставляют сидеть ровно, не звенеть ложкой…
– Только не перебивай и не бросай трубку, хорошо? И я прошу тебя заранее меня простить, – тихо говорит она.
– Ты ведь моя мама, – обещаю ей.
Она тяжело вздыхает, и по шороху на том конце я понимаю, что она перекладывает телефон в другую руку.
– Райдер приходил в тот день, когда тебя привезли в больницу. Он был разбит, как и все мы. Все время пока ты находилась на операции, он плакал и поддерживал меня, – она всхлипывает. – Наши отношения с ним изначально не были хорошими. Он дерзкий и грубый. Но он так тебя любит…
Восстановленными после переломов пальцами, вытираю слезу, скатившуюся по моей щеке.