– Давай, я просто скажу, и мы больше не будем поднимать эту тему, хорошо? – он кивает мне и откладывает в сторону предмет, которым были заняты его руки. – Райдер приходил в больницу, мама просила его оставить меня. Все.
Хмурюсь, сжимаю зубы от обиды.
– Для него никогда не было проблемой пробраться тихо, обойти все преграды. Прийти, зная, что мне плохо. Значит, он просто не хотел. Знал и не хотел, – тяжело сглатываю, перевожу взгляд на витражное окно, медленно скатывающаяся слеза, мои застывшие в воздухе пальцы и лицо, то самое, которое я ждала и тогда, и сейчас.
Он кладёт свою огромную ладонь на стекло, широко растопырив пальцы, и грустно улыбается.
Я не могу сдвинуться с места, моё внимание поглощено ею. Она – весь мой смысл жизни, с момента как я её увидел, заканчивая эпизодом на мосту. Я собирался скинуть с моста машину долбанного Хоука, и следом свою. Похоронить нас двоих, потому что я утратил свой смысл жизни – Даниель. Знал, что мир не станет прежним, если её не будет рядом. Мне стало все равно.
И тогда я решил убить нас троих. Плёлся за ними от самого дома, хотя вполне мог зайти к нему в квартиру и устроить драку. Но мне хотелось крови, чтобы он ответил за все то, что совершил.
Девчонка, сидящая с ним рядом, меня не волновала, нормальная с ним не будет, а Энж – прожжённая сумасшедшая сука, способная на гораздо большую пакость чем Хоук.
Машина Хоука ускорялась, я делал то же самое. Но проблема была в том, что моя машина в любом случае была легче. Если уж улететь, то с моста. При правильном ударе никакие оградительные барьеры не удержали бы его джип на трассе. Не с той скоростью, с которой он управлял. Я проигрывал все мнимые результаты такого действия, и каждый раз лицо Даниель стояло пред моими глазами, словно немой укор за то, что я собирался сделать.
Я нёсся так, будто чёртом гонимый, рассекал воздух и злился ещё сильнее, когда видел снижение скорости. Я вильнул рулём, чтобы показать себе, как никчёмна жизнь, убедиться, как все мы тленны, и если бы меня ударило в тот момент об отбойник, я бы перевернулся. Но манёвренность авто и чудо не позволили этому произойти. Тогда я ударил в боковую часть машины Хоука. Боль от покалеченного тела, страх потерять любимого человека и отчаяние – этих составляющих я не хотел его лишать. Мне нужно было, чтобы Хоук не просто утонул и умер лёгкой смертью, я хотел, чтобы он жил и мучился, чтобы знал, что такое расплата за все деяния. Мне очень хотелось, чтобы они испытали столько же боли, как и Даниель. Прошли испытания жизнью, почувствовали вкус проигрыша. Я хотел отомстить.