К тому времени как Харк добрался до Святилища, его тошнило, тело пробирала дрожь. Небо по-прежнему было очень темным – ни намека на приближение рассвета. Сегодня путешествие по крышам продолжалось дольше обычного, потому что колени то и дело подгибались. Харк как раз закрывал за собой окно, когда его высветил фиолетовый луч.
– Эй! Что ты здесь делаешь?
В конце коридора стояли двое ночных стражей. Оставалось надеяться, они не видели, что он влез в окно.
– Я здесь работаю, – ответил он поспешно. – Помогаю ухаживать за священниками.
– Погоди, я действительно его видел, – сказал один охранник другому. – В таком случае что ты тут потерял?
Харк знал, что выглядит взмокшим, трясется и задыхается. Но, возможно, это могло сыграть ему на руку.
– Мне жарко, – робко признался он. – И… нехорошо. Искал место попрохладнее.
– Жарко?
Первый страж подошел ближе и поднял фонарь.
– Выглядишь как сама смерть. Пожалуй, отведем тебя в карантинное помещение.
Харка отвели в пыльную комнатушку, в которой из мебели был лишь тощий заплесневелый тюфяк. Он рухнул на него, ему было все равно. Почти мгновенно он провалился в тяжелый сон, в котором снова и снова звенел беззвучный колокол, так что кости вибрировали. Постепенно звуки колокола становились тише, пока не превратились в мурлыканье гигантской кошки.
Харку позволили выспаться. Проснувшись, он уже не чувствовал слабость, его больше не трясло. Возможно, сердце бога его слегка исцелило, чтобы завоевать расположение, как бродячий пес ластится и скулит в надежде занять место у костра.
Только в середине дня Харку удалось выйти из карантина. Пришлось выдержать изнурительный допрос Клая, который не поверил, что у Харка неожиданно началась лихорадка и так же внезапно прошла за одну ночь.
– Я-то хотел позвать тебя сегодня, чтобы похвалить, – сказал наконец Клай; он выглядел скорее усталым, чем сердитым. Очевидно, он намекал на случившееся с Мунмейд. – Но тут эта лихорадка. Пойми, я не могу позволить тебе манипулировать нами, иначе просто предам людей, которые доверились мне. Не знаю, куда ты уходил прошлой ночью или что ты принял, так что выглядел потом больным и взмокшим, но больше этого не должно повторяться. Знать не желаю, каким образом ты заплатил за… за что бы то ни было. Если стянул что-то, найди способ вернуть вещь назад, пока я ее не хватился.
Он поднял руку, не желая слушать оправдания Харка, и ушел. Клай снова пошел ему навстречу, но Харк понимал, что любое терпение имеет пределы. «Это твое последнее предупреждение» – люди могут так говорить несколько раз, но всегда был предел и всегда было то самое