Перед смертью он высох, съежился. Лежа во власти трубок и мониторов, лишь оттягивавших неизбежное, он взял ее за руку и сказал:
– Я готов. В первый раз, что ли?
Тогда она его не поняла, а теперь думала, что он говорил о таких минутах, какая выпала ей сейчас. В идущем в бой транспорте она пересматривала свою жизнь, возможно, подходящую к концу. «Кто я такая? Добилась ли чего-то? Оставляю ли мир лучшим, чем он был до меня? Если я не вернусь – о чем жалеть? И чем гордиться?»
Такие вещи понимают только солдаты. Только те, кто выбирает бег навстречу огню вместо того, чтобы удирать от него. И потому эти минуты были для нее святы. «До этого места и ни шагу дальше», – шепнула она. Вечное обращение ко всем тиранам, деспотам, наглецам. «До этого места и ни шагу дальше. Если мне суждено что-то оставить после себя, – думала она, – надеюсь, останется вот это».
– Что такое, босс? – спросила Джилли. Ее правая рука занимала амортизатор прямо напротив.
– Это я сама с собой, – ответила Бобби, И тихонько запела: – «Что ты ни делай, я лучше тебя. Я в каждом деле лучше тебя».
– Впервые слышу, – заметила Джилли и стала подпевать, на лету подхватывая мотив. – Новая песенка? Похожа на астерские.
– Понятия не имею, – рассмеялась Бобби. – Это моя мать пела. Братья были старше меня, а я терпеть не могла им ни в чем уступать. Если разревусь, когда они выигрывали, мама мне это и напевала. Что застряло в голове с детства, то уж не вытряхнешь.
– Мне нравится, – сказала Джиллиан и, прикрыв глаза, тихонько забубнила себе под нос. Как будто молилась. Бобби знала: она не молится. Она повторяет в уме план, снова и снова. «В двух метрах за обшивкой первая развилка. Поворот налево. Двенадцать метров до технического люка. Взломать и очистить. Три метра вправо до основной панели». Это тоже была молитва – солдатская.
«Я люблю. Есть люди, которые любили меня. Я билась за то, во что верила, я защищала, кого могла защитить, и не отступала перед наползающей тьмой».
Не так плохо.
Капсула коротко взвизгнула, предупреждая о возможном столкновении. Пара снарядов из рельсовой «Предштормового» прошли впритирку – если высунуть руку, можно было поймать их в бейсбольную перчатку.
– Приготовиться к жесткой стыковке, – сержантским голосом приказала Бобби. В полную силу, но не срываясь на крик. Теперь ее обязанностью было выглядеть несокрушимым явлением природы. Горой Олимп, ожившей, чтобы прогуляться по полю боя. Сейчас она богиня войны. После останется ссохшийся полутруп. Возможно. Если не повезет.
Рядом пристегивались и надували амортизаторы бойцы ее ударной группы – шесть человек, собранных с бору по сосенке. Все в лаконской броне, только перекрашенной из голубой в черную. Сливки с помоев, сказал бы ее отец. Джиллиан с Фригольда, остальные – астеры.