— Милый и… привлекательный?
Она кивнула и приказала себе заткнуться, несмотря на то, что хотела сказать гораздо больше.
— Думаю, холодный и грозный более точное описание, — выдохнул Эйден.
— О чем ты говоришь? — оглянулась она на волка. Он был совсем не холодный. Она практически чувствовала исходящее от него тепло. — Волк не холодный. Он величественный и царственный. Можно сказать, он лидер стаи.
Эйден заворчал рядом с ней, она не могла отвести взгляда от картины.
— Готова поспорить, он добьется этого без усилий, — добавила она. — Другие волки преклонятся перед ним.
— Ты так думаешь?
Эйден ворвался в свой кабинет. Звук выдвигающихся ящиков привлек внимание Мелины. Она последовала за ним и остановилась в дверях, когда он так сильно дернул ящик, что тот упал на пол.
— В Совете творится черт знает что, — пробормотал он.
О каком Совете он говорит? Это имеет какое-то отношение к картине?
— Отец нарисовал волка очень давно. — Эйден высыпал содержимое ящика в прислоненный к столу рюкзак. Затем тяжело вздохнул, уперся ладонями в стол и поднял взгляд на Мелину. — Но все изменилось, с тех пор все изменилось.
— Это нарисовал твой отец? Серьезно? Он был очень талантлив. Я даже не догадывалась. — Ей хотелось снова прикоснуться к картине. — Как думаешь, он рисовал с живого волка?
— Не могла бы ты перестать проявлять столько интереса к проклятому волку? Не стоит задавать так много вопросов, это не делает это, — он показал между ними, — легче.
Он говорит о статье?
Перебросив рюкзак через плечо, Эйден направился к лифтам. Он двигался, как сила, с которой нужно считаться: ладони сжаты в кулаки, ботинки стучат по твердым деревянным полам.
Он был натянут, как струна, челюсти сжаты, глаза сверкали от ярости. Неужели его так расстроила статья? Или встреча? Но сердцем Мелина чувствовала, что причина может быть в другом.
— Эйден? — позвала она с дрожью в голосе. — Что делает легче?
Он бросил рюкзак и повернулся. А затем пошел к ней с той же силой в каждом шаге. Она не боялась, совсем. Чувствовала себя преследуемой, в самом сексуальном смысле этого слова. От Эйдена исходили сексуальность и контроль — головокружительная комбинация. Мелина отступила назад к дверной раме. Эйден остановился в дверях напротив нее, его темные глаза горели, словно раскаленные угли.
Что-то в том, как он впился в нее взглядом, напомнило ей волка с картины. Его глаза были почти такой же формы, цвета и глубины.
Какая глупая мысль.
Он вздохнул.
— Ты умрешь, если будешь такой, черт возьми…
— Ну… какой?
— Настойчивой. — Поморщившись, Эйден потер нос. — Разве ты никуда не ходишь, не воспользовавшись этими духами? Запах остается во всех комнатах, где ты проходила.