Советник Камус глубоко задумался. Видимо, что-то противопоставить протоколу ему хотелось.
— Спрашивайте, — наконец брюзгливо выдавил он.
Но не тут-то было. Под предлогом «чтобы не случалось больше разговоров с некомпетентными сотрудниками» Михаил вытряс из Камуса иерархическую структуру правления станции — пятнадцать советников с равными голосами составляют Рабочую группу («ну вы же понимаете, что это очень старинное название…»). Михаил не только понимал, он вообще подозревал, что это название осталось еще с доаварийных времен. Следы демократии на станции Смоковетс в целом тут и там прослеживались, другой вопрос, что это были довольно-таки древние следы. Увы.
Советники избирают судью из своего числа и немедленно заполняют освободившееся место кем-то новым. Перевыборы каждого советника происходят раз в два года, каждый раз избранник отмечается шрамом. Что? Почему так много бородачей со шрамами? Ну, вы знаете, сотрудникам хочется чувствовать себя причастными, Рабочая группа не возражает, когда сотрудники, ну разумеется, начиная с определенного ранга, носят имитационные наклейки. Легко отличить, если знать. Нет, судью никак дополнительно не обозначают, его и так все знают, в судьи никогда не выбирают темную лошадку. Нет, гражданские иски судья не рассматривает. Конфликты между местными и транзитниками решает советник по трафику. Внутренние конфликты местных? Или советник по недвижимости, или советник по поддержанию правопорядка. Судье, поверьте, не до того…
На этом изучение социальных практик жителей верхнего этажа пришлось волей-неволей прервать. Элиты страшно злятся, когда замечают, что кто-то смеет их исследовать, поскольку трактуют право на исследовательский интерес исключительно как верхнюю позицию. Технически Михаил мог сослаться на Федерацию и прогнуть Камуса, но задачи его разозлить пока не стояло. Так что Михаил притворился удовлетворенным и милостиво согласился перейти на темы знамений и прочего, тем более что Камус уже всерьез занервничал.
Знамения оказались дискурсивной инвазией с Бхигса. Ни коренное население Смоковтса, ни элита знамениями, по словам советника Камуса, не увлекались, но, поскольку дипломатический протокол переговоров требовал учета интересов всех участников, ритуальный ущерб, с точки зрения делегации Бхигса, присутствовал и должен был быть упомянут в заявке…
Михаил пространно посочувствовал устроителям переговоров, которые из-за чужих суеверий попали в такой переплет с федеральными стандартами, повторил, что протокол строится исключительно по формулировкам заявки и пересмотру в процессе обследований не подлежит.