Из глубин древности (Аугуста) - страница 35

С ужасом в глазах из кустарника неподалеку глядела на это мать несчастного детеныша. Она стояла без движения и лишь смотрела. Видела, как тело погубившего ее малыша врага перестало быть тем, чем было, понемногу превращаясь в бесформенное месиво из костей и чешуйчатой кожи.

Не шелохнувшись, она все так же глядела на то же самое место и после того, как арсинойтерий давно уже скрылся в древней чаще.

И лишь тогда, когда солнце исчезло за дальними горами и на весь край начали тихо опускаться вечерние сумерки, самка-меритерий вышла из зарослей и потихоньку, осторожно направилась туда, где лежали мертвое тело ее детеныша и раздавленный питон.

Она подошла к своему малышу, склонила над ним голову и нежно облизала его языком. А потом издала ободряющее похрюкивание, будто пытаясь сказать детенышу, что пора уже идти и дальше оставаться здесь нельзя. Но тот не шелохнулся. Тогда самка легонько ткнула его головой, словно настойчиво напоминая, что больше нельзя терять время — скоро наступит полная опасностей ночь.

Но детеныш опять остался неподвижен.

Снова наклонившаяся самка лизнула его морду. И лишь теперь жуткая действительность заставила ее тело оцепенеть. Детеныш был холодным как кусок льда, что неумолимо означало конец. Этот мертвенный холод похоронил все надежды матери на то, что обессилевший малыш просто крепко спит.

В тишине вечера раздался жалобный и тонкий трубный рев, прокатившийся печальным эхом по всей лощине.

Это не было просто криком, ведь в нем звучало такое горе, глубже которого уже не может быть…

На широкой излучине реки, окаймлявшей до необозримых далей светлую лиственную чащу, вблизи от берега в иле лежали несколько диковинных животных.

То были астрапотерии, давно вымершие протокопытные из эпохи позднего третичного периода.

Из их пастей выглядывали мощные, похожие на изогнутые бивни клыки. Они служили опасным оружием, как против неприятелей, так и против молодого и глупого самца, претендующего на некую самку, уже выбранную другим, старым и опытным астрапотерием. Могучие лапы, имевшие по пять пальцев с копытцами, несли коренастое, поросшее редкой грубой шерстью тело. На мордах этих невиданных колоссов выдавался вперед короткий, рылообразный вырост, избыточно развитые мышцы которого делали его похожим на миниатюрный кривой хобот.

Совсем близко к берегу, где смешанная с илом вода была теплее всего, лежали огромная самка с детенышем. Мать мирно подремывала, а малыш возле нее играл с пучком каких-то похожих на тростник растений.

Подальше, в более глубокой воде, находилось несколько взрослых самцов, они время от времени пофыркивали, наслаждаясь илистой ванной и солнцем.