Главное, Феликсу вспоминалось ощущение радости, наполняющей его ликующую душу состоянием влюбленности. И именно сейчас в его сознании возродились эти воспоминания и душа наполнилась безмятежным покоем.
Значит, жизнь далеко еще не так грустна, значит, все еще не так уж и плохо. Значит, может еще что-то его радовать.
— Внучек, купи, родненький, яблок, — услышал он невдалеке тихий голос. — Они с виду неказистые, а так вкусные, сладкие.
Возле ящика, покрытого газетой, на котором теснились маленькие, на самом деле невзрачные яблоки, стояла сгорбленная под тяжестью лет старушка. На вид лет семидесяти, а то и больше. Лицо покрыто сеткой морщин и напоминало чем-то ее же яблоки.
Феликса поразили ее глаза. Они светились какой-то вселенской добротой. Видавшие виды натруженные руки теребили дряхлый, весь заплатанный передник. Сердце Феликса защемило. Видно, не до конца еще покрылось каменной коркой. Видно, не до конца еще охладело оно из-за банальной и скорбной реальности бытия.
Сколько развелось сейчас вездесущих попрошаек?
Не так давно Феликс имел христианскую привычку подавать нищим по мере возможности. Но в последние годы их стало буквально немерено и вели себя они все наглей и надоедливей. Их поведение его бесило, и, изменив своей прошлой привычке, он часто ограничивался грубым, медвежьим рыком или пресловутым: «По пятницам не подаю!»
Феликс понимал, что не всем удалось «вписаться» в новую действительность. Он читал о смерти замечательного актера Владимира Ивашова, который, не получая ролей, был вынужден работать на стройке и от тяжелой нагрузки надорвался. Слышал и о трагической истории не менее известного актера Георгия Юматова. Многим, в прошлом знаменитым и уважаемым людям, в современной России не нашлось места. Но это были проблемы государства и его руководителей…Феликс при всем своем желании не мог помочь тем, кто бедствовал.
Самое глубокое отвращение вызывали у него личности с опухшими, грязными физиономиями, красными после пьянки носами и ничего не выражающими глазами. С каждым днем их становилось все больше и больше. Утратившие стыд и человеческий облик, они назойливо пристают к прохожим, требуя деньги на очередную порцию бормотухи, ради которой готовы на любое унижение.
Феликс не терпел людей без чувства собственного достоинства и считал их хуже животных. Особенно возмущали малолетки, стайками снующие на вокзалах и в переходах, в метро. Эти с детства привыкшие попрошайничать существа не имели элементарной гордости и были готовы на любую низость, лишь бы вести паразитический образ жизни…