Доктор Бенвей оперирует в заполненной студентами аудитории:
– Так вот, мальчики, вам не так уж часто доведется наблюдать за этой операцией, и тому есть причина… Видите ли, она не имеет абсолютно никакой медицинской ценности. Никто не знает, какова была ее первоначальная цель, да и была ли цель вообще. Лично я думаю, что с самого начала это было чистое произведение искусства. Подобно тому, как матадор с его знаниями и опытом выпутывается из опасной ситуации, которую сам и создал, так и хирург во время этой операции умышленно подвергает своего пациента опасности, а потом, в последнюю долю секунды, с невероятной скоростью проворно спасает его от смерти… Кто-нибудь из вас видел, как выступает доктор Тетраццини? Я не случайно говорю «выступает», ведь его операции были настоящими представлениями. Обычно он начинал с того, что через всю операционную метал скальпель в пациента, а потом выходил на сцену в манере артиста балета. Резвостью он обладал необычайной. «У меня они умереть не успевают», – говаривал он. Опухоли приводили его в бешенство. «Ебучие недисциплинированные клетки!» – рычал он, набрасываясь на опухоль, как поножовщик.
В операционный театр спрыгивает молодой человек и, выхватив скальпель, набрасывается на пациента.
ДОКТОР БЕНВЕЙ: Это эспонтанео! Остановите его, пока он не распотрошил моего больного!
(Эспонтанео – термин из боя быков, обозначающий того зрителя, который запрыгивает на арену, вытаскивает припрятанную накидку и пытается сделать несколько выпадов против быка, прежде чем его уволокут с арены.)
Санитары дерутся с эспонтанео, который наконец изгоняется из зала. Воспользовавшись замешательством, анестезиолог извлекает изо рта пациента большую золотую пломбу…
Прохожу мимо палаты 10, из которой меня вчера перевели… Кажется, роженица… Подкладные судна, полные крови, котексов и отвратительных женских субстанций, которых хватит для загрязнения целого континента… Если кто-то придет навестить меня в мою прежнюю палату, он решит, что я родил чудовище, а Государственный Департамент пытается это дело замять…
Музыка из фильма «Я – американец»… На трибуне, задрапированной американским флагом, стоит пожилой человек в полосатых штанах и визитке дипломата. Опустившийся, затянутый в корсет тенор – едва влезший в костюм Дэниела Буна – поет «Звездный флаг» в сопровождении оркестра в полном составе. Тенор слегка шепелявит…
ДИПЛОМАТ (зачитывает текст с огромного свитка телеграфной ленты, которая все удлиняется и спутывается у него в ногах): И мы категорически отрицаем, что