– Премного вам благодарен.
К Бонебаккеру мы с Катрионой сходили сразу после моего визита к Ротшильду, где я купил ей прекрасное кольцо с крупным бриллиантом чистой воды, обошедшееся мне в двести пятьдесят гульденов, или чуть больше двадцати фунтов стерлингов. Кроме того, мы приобрели витые золотые обручальные кольца за двадцать гульденов каждое. Измерив окружность наших пальцев, нам пообещали привезти все три кольца завтра с утра в отель.
За ужином Катриона неуверенным голосом сказала:
– Теодор, милый, знаешь, чего я боюсь больше всего? Что я вдруг проснусь – и окажусь снова в Лондоне, без гроша денег и, что самое страшное, без тебя.
Я улыбнулся и пробормотал ей что-то жизнеутверждающее. А перед моим внутренним взором прошли последние наши дни в Туманном Альбионе. На второе утро, после того как Пэдди отправился по своим делам, Игорь зашел ко мне и сказал:
– Все-таки вам лучше пока отбыть в неизвестном направлении. Точнее, в известном, но только нам. В Грейвзенде у Пэдди готовится к отплытию один из его кораблей, который уйдет двадцать шестого числа. А недалеко оттуда у нас есть явка, про которую даже Пэдди ничего не знает. Там вы и проведете пару дней, – а двадцать пятого ночью, если ничего не изменится, вас доставят на корабль.
На всякий случай Катриону переодели в костюм провинциальной дворянки, а меня – ее слуги. Игорь лично подстриг нас, чтобы мы соответствовали образу (как оказалось, его мама была мастером-парикмахером, и в лихие девяностые, когда он еще учился в школе, Игорь подрабатывал в ее салоне).
Мы пошли на прогулку в сад, куда через несколько минут и подъехал крытый кэб. Немногословный кэбби – похоже, это был один из людей сэра Гарольда – жестом пригласил нас сесть в него (я заметил, что пара сундуков уже лежали на специальной полке), после чего мы покатили куда-то вдаль, и часа через полтора нас выгрузили у небольшого домика прямо на берегу Темзы.
Хозяином его был старый моряк, постоянно дымивший трубкой. С нами он почти не общался, но кормил нас по английским стандартам довольно неплохо. А вечером двадцать пятого за нами пришла лодка, на которой мы пересекли Темзу и попали на борт «Зеленого попугая», небольшого, но, как оказалось, ладного и быстроходного кораблика.
Что на нем был за груз, не знаю, но ушли мы на рассвете. Я запомнил момент, когда мы отошли чуть дальше, – лондонский смог сменился вдруг ярким солнцем, а сама британская столица и ее пригороды казались покрытыми густой шапкой тумана, серого, с каким-то оранжевым оттенком.
Следующие полтора дня мы провели в море. Бедную Катриону немного укачало, но мне путь в ее каюту был заказан, чтобы не порочить честное имя девушки. Я настоял на том, чтобы ей приносили подносы с едой, от которой она, впрочем, каждый раз отказывалась. А вот чай она пила с большим удовольствием.