– Или я очень ошибаюсь, Эжен, или это лорд Каули, посол Соединенного Королевства в Париже. А он, увы, обладает дипломатической неприкосновенностью.
– Жаль, – произнес я, а про себя подумал, что неприкосновенность неприкосновенностью, но ничто не помешает нам познакомиться с ним, скажем так, в неофициальной обстановке. Вот только Наполеон-Жозефу об этом лучше не знать. Тем более что если его вдруг хватятся, то решат, что он бежал после покушения на императора. Вот только нужно все сделать очень быстро, а то вдруг он и правда сбежит из Парижа.
13 (1) декабря 1854 года.
Вена. Парк Аугартен.
Уже бывший министр иностранных дел Австрийской империи граф Иоганн Бернгард фон Рехберг-унд-Ротенлёвен
– Граф, я понимаю ваше волнение, – русский посол Горчаков был абсолютно спокоен, несмотря на то что сведения, которые я ему сообщил, должны были не на шутку его встревожить. – Я предполагал, что те, кому не по душе усиление России, не успокоятся и сделают все, чтобы помешать нам утвердиться на Босфоре.
Мы с князем Горчаковым договорились о встрече в этом любимом всеми венцами парке, чтобы обсудить то, что мне вчера заявил император во время прощальной аудиенции. Конечно, это можно было посчитать не вполне порядочным поступком с моей стороны, если, конечно, исходить с точки зрения государственных интересов Австрии. Но, с другой стороны, если Францу Иосифу удастся осуществить то, что насоветовали ему Ротшильды, то, боюсь, от нашей бедной державы мало что останется.
Мне было известно, что народы, населяющие Священную Римскую империю, ненавидят друг друга. И в том случае, если мы начнем сеять смуту в землях, которые входят в сферу интересов России, русские вполне могут ответить нам тем же. И тогда нашей империи придет конец.
Я осторожно спросил у князя Горчакова, как поступит император Николай, если Франц Иосиф откажется подписывать договор, текст которого был уже практически согласован.
– Боюсь, граф, что тогда мне придется покинуть Вену, – развел руками Горчаков. – Ведь подобный поступок покажет, что император Франц Иосиф по-прежнему враждебно настроен в отношении России. И все дальнейшие разговоры о воссоздании Священного Союза трех монархов абсолютно беспочвенны.
– Князь, не означает ли это, что Россия после вашего отъезда в Петербург объявит войну Австрии? – с дрожью в голосе спросил я у Горчакова.
Русский посол промолчал и лишь пожал плечами. Дескать, подобные вопросы может решать лишь император Николай I. Мне вдруг стало нехорошо.
– А вы знаете, что еще сказал мне император? – произнес я, посмотрев Горчакову прямо в глаза. – По его сведениям, в самом ближайшем времени в Париже может произойти покушение на Наполеона IV. И тогда политика Франции резко поменяет курс.