Александра попала в палату, рассчитанную на шестерых. Сейчас здесь девять кроватей, кое-как разделенных шторами. Чистого белья не хватает, препаратов не хватает, всего не хватает. Каждый день врачи ругаются друг с другом и с агентами ФБР. Они требуют, чтобы девушек распределили по разным госпиталям. ФБРовцы не позволяют, потому что все они считаются свидетельницами по очень важному делу.
О том, что на них могут охотиться сообщники Сарагосы и его клиенты, никто не говорит, но все об этом знают. В коридорах полно агентов и полиции. Никто не представляет, как и когда это кончится.
Компанию, в которой оказалась Александра, нельзя назвать приятной. Здесь есть еще одна танцовщица, но они едва знакомы, так, виделись пару раз во время шоу. Девица эта постоянно что-то требует, причем воплями. Не получив желаемого, она вызверивается, но не на всех. Она обладает безошибочным чутьем и задирает только тех, кто не решится ей ответить.
Еще три девушки раньше были «средненькими». Платили за них не очень дорого, но издеваться над ними не позволяли. Они запуганы, они никому не смотрят в глаза. Александра не берется сказать, смогут ли они когда-нибудь вернуться к нормальной жизни.
Одна девушка — совсем овощ. Она делает только то, что ей скажут, сама никаких решений не принимает. Ей все равно, кто отдает приказы, она выполнит любой, не задумываясь о том, что она делает. Александра подозревает, что некоторые санитары и полицейские пользуются этим, ведь девушка все еще очень красива. Лучше и не знать, через что нужно пройти, чтобы превратиться в такое существо.
Две девушки прибыли из самого худшего отделения — того, где клиентам можно делать все. Одна из них то и дело мочится под себя, ей сильно повредили сразу несколько органов. Никто об этом помнить не желает, и за каждый «инцидент» ей достается и от медсестер, и от соседок по палате, особенно от бывшей танцовщицы, которая, кажется, получает истинное удовольствие, смешивая кого-то с грязью.
Вторая девушка из отделения садистов молчит. У нее уже два месяца как нет языка.
Александра тоже молчит, хотя она как раз говорить может. Просто не хочет. По ночам ей снятся кровавые разводы и неподвижные птичьи крылья. Днем ее не покидает чувство, что ничего на самом деле не закончилось. Плевать, что Джонни Сарагоса мертв, сейчас из какого-нибудь темного угла высунется такая же тварь, и все пойдет по новой. Окажется, что это не операция ФБР, а всего лишь «потешный побег», и девушек снова посадят на цепь.
У нее уже несколько раз спрашивали ее имя, но она не ответила. Она и сама не знала, почему. Она ведь все помнила! И все годы, проведенные в плену, — Александра уже подсчитала, что их прошло два, — она мечтала снова связаться со своей семьей. А теперь ничего не получается.