Оклик Пелаи отвлёк меня от расписывания рунных плетений ритуала и мрачных мыслей:
— Лэр, мы закончили. Последнего выковыряли.
— Молодцы. Тогда на сегодня всё. Можете идти в казарму.
— Фух, — выдохнула девушка, видно опасавшаяся, что я найду чем занять их и в оставшиеся два часа. — Спасибо, лэр.
Я покачал головой:
— Сержант Пелая, не забывайте про уставные обращения.
— Ага, — девушка вспыхнула под моих взглядом, выпрямилась, расправляя плечи и заставляя меня в очередной раз недовольно хмуриться тому явному факту, что она не парень. — Спасибо, тонму капитан. Разрешите идти?
— Разрешаю.
Парни… Хм, маги заслужили отдых за эту неделю. У меня и самого найдётся, на что потратить неожиданные объявившиеся два свободных часа. Я потёр воспалённые от недосыпа глаза и решительно отодвинул стопку чертежей. Всё равно уже не соображаю, есть рассогласование или нет. Завтра последний раз, на свежую голову проверю и приступлю. А парни… и девушка пусть в это время побегают в общем строю в поле, чтобы здесь оставалось меньше глаз. Они не Фатор, не Лариг. Пока же…
Пока же нужно было вспомнить, что есть вещи и кроме службы, магии и големов. Я оставил за спиной свой, снова увеличившийся в размерах хран и шагал по улицам Пеленора. Меня ждал госпиталь. Огромное здание, даже видеть которое мне теперь больно, а уж тем более идти по его центральной аллее. Поэтому я зашёл в него через боковой, малый вход, заложив по секторам лишнюю петлю.
За дверями, в светлом зале меня сразу перехватила медсестра:
— Вы куда, тонму офицер?
— Вот вы мне и подскажете, девушка, — я удовлетворённо кивнул. — Хочу навестить выздоравливающего капитана Рино Сталадо. В какой палате он лежит?
Девушка сверилась с записями, но не забыла строго напомнить:
— Наденьте халат и не снимайте его, не шумите и не заходите в другие палаты, беспокоя выздоравливающих.
Мне оставалось лишь кивать с вежливой улыбкой, стараясь, чтобы она не превратила лицо в маску, выдав, что я совсем не слушаю девушку.
К Рино я подошёл не сразу, сначала оглядев палату, чтобы убедиться туда ли я попал. Не ошибся. Он полулежал на кровати, высоко подняв подушки, даже мог уже похвалиться румянцем на щеках. И, судя по коробке, стоящей у кровати, всё это время его усердно подкармливали. Риола или сослуживцы.
Заметил он меня, только когда я уже оказался на середине палаты, миновав пять коек. Неверующе вскинулся:
— Аор!
С трудом освободившись от объятий похудевшего, но почти не потерявшего силы товарища, я огляделся и спросил:
— Тебе как, ходить разрешают?
Оказалось, разрешают. Хотя у него и хватило бы отваги обмануть меня в этом, но в широком коридоре, где мы расположились у окна, его никто из персонала госпиталя, снующих мимо, не окликнул и не вернул на место, как сбежавшего больного.