Рыцарь (Иванов) - страница 4
Как же мне все это надоело. До омерзения. Эта нищета, эта беспросветность. По ящику все твердят, что вот вот ученые найдут средство, чтобы заставить Гольфстрим работать как полагается. Президент и правительство в один голос советуют не беспокоиться и набраться терпения. Ага. Прекрасно. Это им там в Грозном хорошо, там сейчас не меньше 25 градусов тепла. А зимой не бывает холоднее 15 градусов ниже нуля. Только вот нельзя туда никак переехать. Закон об ограничении перемещения граждан РФ, принятый в связи с климатическим кризисом, не разрешает. И между прочим, наказание весьма суровое. Три года принудительных работ на обслуживании газопроводов, по которым качают газ из нашей Западной Сибири в эту самую Европу. А с учетом, что там сейчас даже летом уже минус двадцать, то до конца срока доживают наверное считанные единицы. И внутренние войска очень жестко контролируют его выполнение. Естественно будут контролировать! Они же на границах областей стоят вахтовым методом. Приедут, подежурят три месяца и обратно. У них сейчас базы в Ставрополье, там у них хорошо. Практически как в Грозном. И семьи их все там, с ними. Вот и служат как цепные псы. Да и куда я поеду. На кого оставлю мать и брата, тем более сейчас когда мать болеет. А Антошке всего то четырнадцать. Они без меня совсем пропадут. Я то хоть как-то подрабатываю. Мать работала в социальной службе, ухаживала за стариками. Государство хоть у нас и гнусное, но какие-то остатки социальных служб еще есть. И стариков совсем вот не бросают. хоть небольшие, но пайки продуктовые вдобавок к пенсии выдают. А так как старики сами уже за ними прийти не могут, то вот им социальная служба и доставляет. Зарплата конечно у социальных работников мизер, но зато им дают дополнительно продуктовый паек. А когда мома заболела два года назад, и больше не могла ходить по квартирам, она смогла договорится на работе, и вместо нее бегал уже я. Правда школу мне пришлось бросить, но зато без еды мы не остались. Жаль конечно. Учился я хорошо. Эх, жаль не удалось закончить учебу…
Но сейчас я иду не на работу. Сегодня у меня особенный день. Мне исполнилось восемнадцать лет. В восемнадцать лет я могу полностью распоряжаться собой. Своим телом. И вот сейчас я иду в государственный центр трансплантологии для прохождения первичного обследования. Сейчас эти центры повсеместно открылись после отмены закона о запрете на продажу органов. В них можно законно продать какой-нибудь свой орган и получить некоторое количество денег. Я слышал, то особо удачливые продав свою почку или часть печени получали порой очень приличные суммы, которые позволяли им перебираться в теплые края. И я шел сегодня попытать своего счастья. Вдруг удастся перебраться отсюда куда-нибудь южнее, хотя бы в Ростов-на-Дону. Думаю, что скоро здесь будет совсем плохо. Пока я предавался своим несладким размышлениям о текущем моменте и грезам о жизни на юге, я совсем перестал наблюдать за окружающим пространством. А чего за ним наблюдать, каждый день здесь хожу по Таганской улице. В общем, мимо меня пронесся какой-то джип и из ближайшей лужи на меня хлынул поток грязной вонючей жидкости, вылетевший у него из под колес. Гады, наверняка специально так развлекаются. Мажоры или бандюки. хотя скорее бандюки. Мажоры уже давно все на югах катаются. Благо я все же успел повернуться немного боком и в лицо эта жидкость мне не попала, но куртка испачкалась очень сильно. Да что же такое. Что за невезение, да еще в такой день. Взгляд мой упал на зеркальную витрину магазина, напротив которого я как раз стоял. Оттуда меня смотрел довольно высокий, худой, ширококостный, нескладный темноволосый молодой человек, взъерошенный как воробей, с какой-то странной немного перекошенной набок фигурой, в поношенных штанах и многократно заштопанной, грязной куртке, с которой стекала вода оставляя за собой радужные разводы. Тем не менее, лицо у этого молодого человека было вполне себе приятным, даже довольно симпатичным. Высокий лоб, тонкий прямой нос, немного вытянутое лицо, острый чуть выступающий вперед «упрямый» подбородок. Карие, довольно крупные глаза, смотрели внимательно и цепко. Я усмехнулся самому себе. Ну да конечно. Симпатичный. Девчонки, да и кое-кто из мальчишек и дядей на меня посматривают с интересом. Весьма весьма определенным интересом. Я сам конечно смотрю на девочек. Но иногда приходят мысли, что может быть стоит найти себе какого-нибудь богатенького дяденьку-спонсора специфической ориентации. Хотя думаю, что этому богатенькому дяденьке-спонсору не сильно понравится моя худая костлявая задница. Да и поздно уже метаться. Все спонсоры уже давно обитают ближе к экватору. Да и моя перекошенная фигура. Последствия старой детской травмы, когда я в десять лет сломал себе ногу в нескольких местах. Тогда врачи вообще хотели мне ее отрезать. Но мать воспротивилась. А нога сохранилась. Правда срослась неудачно и у меня левая нога оказалась на десять сантиметров короче правой. Мда… Видок же у меня. Ладно надо дойти до Таганки, тут то совсем недалеко. минут пять ходьбы осталось, я там знаю одно место, где есть общественный туалет, куда точно можно проскользнуть. Там и почищусь.