Гнусная пародия на правосудие продолжалась 11 дней. Заправилами на этом процессе были А. Я. Вышинский и В. В. Ульрих. Все показания у обвиняемых были вырваны самыми изощренными пытками. Инквизиторский принцип средневековья, по которому признание являлось достаточным основанием для обвинения, на сталинских процессах был поставлен во главу угла. Бывший член Политбюро первого состава, в момент ареста — первый заместитель наркома иностранных дел Н. Н. Крестинский, по воспоминаниям начальника санчасти Лефортовской тюрьмы НКВД Розенблюма, был доставлен с допроса в бессознательном состоянии. «Он был тяжело избит, вся спина представляла из себя сплошную рану, на ней не было ни одного живого места. Пролежал, как я помню, он в санчасти три дня в очень тяжелом состоянии».[344]
Протоколы допросов Бухарина, Рыкова и других были фальсифицированы. Путем угроз, насилия и обмана их принуждали давать ложные показания. На первых допросах Бухарин виновным себя не признавал. Он говорил, что имел разногласия со Сталиным по конкретным политическим и экономическим вопросам, но никакой противозаконной деятельностью не занимался. Характерно, что эти протоколы к делу не приобщались и были обнаружены только в 1961 году.
О жутких пытках, применявшихся для того, чтобы вырвать из людей нужные палачам показания, свидетельствует дошедшее до нас письмо Всеволода Мейерхольда. 20 июня 1939 года он был схвачен НКВД и «признался», что по заданию Бухарина, Рыкова и Радека «проводил подрывную деятельность в области театрального искусства». 13 января 1940 года Мейерхольд написал письмо академикам Молотову и Вышинскому, где описывал муки и унижения, которым был подвергнут. Мейерхольд «признался», что был английским и японским шпионом, что в троцкистскую организацию его завербовал Илья Эренбург и т. д. Василий Ульрих, глава военной коллегии, отправил Мейерхольда на казнь за двадцать минут.[345]
На «бухаринском» процессе 1938 года Вышинский заявил:
«Ровно год назад товарищ Сталин, анализируя недостатки нашей работы и указывая меры ликвидации троцкистских и иных двурушников, говорил:
„Два слова о вредителях, диверсантах, шпионах и т. д. Теперь, я думаю, ясно для всех, что нынешние вредители и диверсанты, каким бы флагом они ни прикрывались, троцкистским или бухаринским, давно уже перестали быть политическим течением в рабочем движении, что они превратились в беспринципную и безыдейную банду профессиональных вредителей, диверсантов, шпионов, убийц. Понятно, что этих господ придется громить и корчевать беспощадно: как врагов рабочего класса как изменников нашей Родины. Это ясно и не требует дальнейших разъяснений“.