— Бандиты дальше, пленили нашего командира. Звание не рассмотрел, но вроде лейтенант. Молодой. Оглушили его и тащат в ельник… Эх, всего четыре патрона.
— Откуда оружие? — поинтересовался Васин.
— Тебе больше делать нечего? Именно это интересует? — даже удивился я. — Находка со времён Гражданской. Солдатский, без самовзвода. Как чувствовал, что может пригодится. Жаль, патроны ненадёжные, может осечка быть.
— Что делать будем? — поинтересовался уже Егоров, похоже те оба приняли моё командование.
— Командира нашего освобождать. На стволы без оружия идти не хочется, но ельник густой, даст нам преимущество. Значит так, Васин, ты остаёшься тут с нашими вещами. Как подадим сигнал, подойдёшь с ними, — велел я, снимая и планшетку. Не хочу, чтобы та мешала.
— Что за сигнал?
— Держи половинку бинокля. Как кто из нас выйдет на дорогу, и помашет рукой, значит всё в порядке. Если нет, остановишь ближайшую машину что тут будет проезжать, сообщишь что произошло. Значит мы не справились.
— А почему я остаюсь?
— Егоров в рукопашной лучше тебя. Кстати, держи нож.
Достав из-за голенища нож, протянул Егорову. Хоть что-то. После этого укрываясь за складкой местности, фактически на карачках мы вдвоём рванули в сторону ельника. Дальше упали в высокую траву что нас скрыла и поползли вперёд. Полкилометра ползти. У нас конечно были военные игры, и по-пластунски ползать учили, но мало, так что сильно запыхались, пока добрались до опушки. Тут рывком перебрались под тень ёлок и смахивая пот, рубахи и гимнастёрки промокли от пота у обоих, пилотками лица вытирали. Жарко, солнце палило. Тот с ножом в руке, я с револьвером, так и стали красться вперёд. Я думал, что бандиты ушли вглубь ельника, но ошибся. Следы в мягкой почве мы нашли, но в сторону дороги, осмотрели всё рядом, но следов возвращения не было. Они что, всё ещё там на опушке? В принципе логично, не шумели, свидетелей нет, можно и не драпать куда подальше и ещё кого перехватить. Тут мы замерли, упав на землю, кто-то, шумно дыша и топая сапогами, бежал от дороги в нашу сторону. Шум приближался. Вот между ветвей ёлок мелькнул силуэт.
— Меняемся, — едва слышно скомандовал я, и мы, лёжа на павших иголках, быстро обменялись оружием, укрывшись за ёлками, те низкими лапами кого угодно скроют.
Напружинившись, я вскочил, сбивая неизвестного встречным ударом плеча с ног, то что это бандит, я уже рассмотрел. Одежда гражданская, ремень с подсумками на животе, карабин в руках, причём старый, немецкий ещё, видимо из вооружения Войска Польского. Такой скинув оружие и ремень, становится обычным крестьянином. Не за что арестовывать, но с оружием в руках это всё, финиш. Тот лишь хекнул, я сбил ему дыхалку, и бандит лишь сипел, пытаясь вздохнуть. Я же, упав ему коленями на грудь, хруст был отчётливым, вбил клинок в шею, не став вытаскивать нож, не хочу испачкаться. Так и стоял на бандите пока тот дёргался и скоблил каблуками сапог по прошлогодним иглам, докопавшись до песка. Одной рукой я тому рот закрывал, другой удерживал левую руку. Правой тот держался за рукоятку ножа, сам выдернув его из раны.