Тому назад с лишком двадцать лет познакомился я на скачках в Эпсоме с одним человеком, — будь он сейчас здесь, я бы ему вот этой кочергой череп расколол, не хуже ореха. Звали его Компесон; и это тот самый человек, мой мальчик, которого я на твоих глазах измолотил в канаве, — ты правильно рассказал про это твоему товарищу вчера вечером, когда я ушел.
Этот Компесон строил из себя джентльмена, да и правда, учился он в богатом пансионе, был образованный. Говорить умел, как по писаному, и замашки самые барские. К тому же собой был красавец. Я увидел его в первый раз накануне главных скачек на поле возле ипподрома в одном балагане, где я и до того бывал. Он сидел за столом с целой компанией, и хозяин (он меня знал, хороший был парень) вызвал его и говорит: «Вот этот человек вам, думаю, подойдет», — это я то есть.
Компесон поглядел на меня очень зорко, а я на него. Вижу — у него часы с цепочкой, и перстень, и булавка в галстуке, и одет хоть куда.
«Судя по вашему виду, — говорит мне Компесон, — судьба вас не балует».
«Да, говорю, хозяин, и никогда особенно не баловала». (Я незадолго до того вышел из Кингстонской тюрьмы, — упекли за бродяжничество. С тем же успехом мог попасть и за другое, да в тот раз ничего другого не было.)
«Судьба изменчива, — говорит Компесон, — может, и ваша скоро изменится».
Я говорю: «Надеюсь. Пора бы».
«Что вы умеете делать?» — говорит Компесон.
«Есть и пить, говорю, если вы поставите монету».
Компесон рассмеялся, опять поглядел на меня очень зорко, дал мне пять шиллингов и велел приходить завтра, сюда же.
Я пришел к нему назавтра, туда же, и он взял меня в подручные и компаньоны. А спросите, каким таким делом он занимался, что ему нужен был компаньон? Его дело было — мошенничать, подделывать подписи, сбывать краденые банкноты и тому подобное. Всяческие ловушки, какие он только мог выдумать хитрой своей головой, да так, чтобы самому не прихлопнуло ногу, да чтобы нажиться, а других подвести, — вот чем он занимался. Жалости он знал не больше, чем железный подпилок, сердце у него было холодное, как смерть, зато голова — как у того самого дьявола.
С Компесоном работал еще один человек, звали его Артур, это у него была такая фамилия. Тот сильно хворал, посмотреть на него — краше в гроб кладут. Они с Компесоном за несколько лет до того сыграли скверную штуку с одной богатой женщиной и нажили на этом кучу денег; но Компесон просаживал сотни на скачках и в азартные игры, — он и королевскую казну сумел бы пустить по ветру. Так что Артур умирал бедняком, от белой горячки, и жена Компесона (Компесон ее бил почем зря) жалела его, когда было время, а Компесон — тот никого и ничего не жалел.