Припарковавшись на небольшой стоянке у кафе «Гульчитай», Воробей вышел из машины и, нажав на брелоке кнопку, включил сигнализацию. «Ауди» в ответ послушно квакнула и моргнула поворотами. Миновав вестибюль, он вошел в зал. Его столик у окна был свободен. Направившись к нему, по ходу движения без интереса, но все же окинул взглядом присутствующую публику.
Посетителей было немного для этого послеобеденного времени, не более и половины зала, а у одного из столов, как он заметил, принимала заказ Марина, официантка, сегодня, очевидно, была ее смена. Виктор Семенович расположился у окна. Ему нравилось это место, и по возможности он всегда садился именно здесь. Прямо за окном, напротив, стояла его машина, двухлетняя «А4», красавица, белая, как снег на Эвересте, до боли в глазах, и упакованная всеми возможными и невозможными для автомобиля опциями. Воробей любил все самое потолочное, навороченное, любые прибамбасики на автомобиле, а точнее в автомобиле, доставляли ему удовольствие. Зимой, прежде чем выйти из кафе и сесть в машину, из-за столика он запускал мотор и прогревал салон автомобиля. Если мимо автомобиля проходила симпатичная девушка, он нажимал на кнопку, и машина неожиданно, обращая на себя внимание, квакала и приветственно моргала всеми поворотами, девушка удивлялась, останавливалась, осторожно обходила загадочную технику, смущенно глядя по сторонам, это и забавляло его, и тешило немного. Сегодня Воробью было не до этих вольностей, он смотрел в окно, но при этом мало что замечал.
Марина возникла вдруг из-за спины, в тунике, расшитой разноцветными стеклянными камушками, пестрой юбке и восточных шароварах, с блокнотом и ручкой в руке.
— Hi! How are you? — не по-восточному, но приветливо пропела она на достаточно хорошем английском, склонив голову услужливо в сторону клиента и улыбнувшись искренне, как дорогому гостю.
Нельзя сказать, что Воробей увлекался английским языком, но интересовался, желание овладеть речью Марка Твена, Агаты Кристи, Черчилля и даже Пола Маккартни было давним, по-детски наивным и, похоже, безнадежным.
— Терпимо, — по-русски ответил Воробей. Его настроение сегодня к иностранному языку не располагало.
Виктор Семенович уже и не помнил, когда это выяснилось, два, а то и три года назад — только нечаянно вырвалась из уст его фраза на английском, простая, немудреная, на слуху часто звучащая, и отреагировала Марина, рядом стояла, заказ принимала, поправила, подсказала, объяснила, только чуть позже и не для ушей посторонних. Так и познакомились. Тогда и выяснилось, что Марина в прошлом закончила иняз, некоторое время работала в школе, но жизнь распорядилась иначе, и вот уже несколько лет, как она неплохо справлялась с обязанностями официантки. Пользуясь случаем, Воробей иногда пытался попрактиковаться в «кембриджском» прононсе, Марине это нравилось, здесь она была на высоте и с удовольствием ему подыгрывала.