— Ну здравствуй Иван, поговорим? — сказал он, дружелюбным и басистым голосом.
Выглядел мужик внушительно: мускулистые и рабочие руки, в небольших мозолях, ровные черты лица, точенные скулы с небольшой щетиной, но самое главное это глаза. Серые, цепкие, подмечающие каждую деталь, глаза опытного опера, я узнал его.
— Ну здравствуйте, Сергей Васильевич, давно не виделись, а я уже и не думал что увидимся, — произнес я с улыбкой, крепко пожав руку, старого друга моего отца и по совместительству моего крестного, с которым мы не виделись с самых похорон. Я не в обиде на него, он не последний человек в силовой структуре и работы у него было много, а вот со временем беда.
На секунду на его лице мелькнуло удивление и он прищурившись отсмотрел меня, а потом произнес:
— А у тебя какая фамилия, Ваня? Уж не Чернов ли?
— Она самая, Чернов Иван Олегович — после этих слов, на его лице появилась улыбка, а глаза широко раскрылись.
— Крестник! — воскликнул он и сгреб меня в объятиях. — Живой значит, а я уж думал что никого кроме дочки у меня не осталось. Вот ты вымахал конечно, богатырь прямо и не узнать. Я же тебя с вот таких лет помню! Дочка зови Женьку, познакомимся, посидим, мы семья как-никак!
— Хорошо, пап, — сказала она и убежала.
— Мы наверное тоже пойдем — сказал Саня. — Нам еще к вылазке готовиться.
— Да, пора нам, — парни пожали нам руки, а Саня мне подмигнул.
— Дядь Сереж, я тебя тоже рад видеть, а вы как тут оказались? Вы же вроде в Москву перебрались с тетей Лидой, — сказал я и запнулся, идиот. Не просто так ее сейчас здесь нет.
Мы сели за стол и дядя Сережа сказал:
— Вань, нет больше Лиды… — на его глазах выступили слезинки, но он взял себя в руки. — Ей год назад диагноз поставили: Лейкемия. Если бы раньше обнаружили то может и спасли бы, а тогда уже и шансов не было. Домой она хотела, а мне эта Москва вообще не сдалась и как только с работой все решил, так и переехали сразу. Дочка там училась, да и жить там осталась, хоть и рвалась с нами уехать, но мать сама настояла. Вот к новому году совсем чахнуть начала, плакала каждую ночь что, не встретит новый год всей семьей. Я Алисе позвонил и позвал домой, про ее молодого человека мы знали и знакомы были, его тоже пригласил. Так вот, по учебе она договорилась и по семейным обстоятельствам заявление написала, а второго декабря уже дома была. И повеселела Люда сразу, огонь в глазах появился и мы уже думали что встретим все-таки новый год вместе. Но не сложилось. Семнадцатого декабря проснулись, а Люда и не дышит уже. Не дотянула она, а потом похороны, поминки, а дальше сам знаешь что началось. Ты прости меня Ваня, дурака старого, совсем ты у меня из головы вылетел, вот и не позвал. Не со зла я… — его голос начал подрагивать, а я не знал что ответить, мне было стыдно что я разворошил рану старика.