– Ты… ты хочешь ее выкапывать?
Эбби вскочила с качелей и нависла над сидящим Полом. Она сжала руки в кулаки, глаза горели гневом.
– Ты… как… о боже, нет! Об этом не может быть и речи. Абсолютно! Что мы скажем миссис Мартин? Нет. Должен быть другой способ.
– Эбби… – открыла рот Зоуи.
– Нет! – Эбби выставила руки вперед, словно пытаясь защититься, и глазами метала молнии на более молодую женщину. – Нет, – повторила она дрожащим голосом, на глаза у нее навернулись слезы, в горле пересохло. Она понимала, что вот-вот по-настоящему разрыдается. Она повернулась к Полу и заговорила тихим голосом, но в нем слышалась настоящая угроза, к которой нельзя было не относиться серьезно: – Только приблизишься к ее могиле с лопатой – и будешь смотреть в дуло моего «Винчестера». И не только моего, а еще и твоей мамы, и всех женщин в округе, которых мне только удастся собрать!
– Так, достаточно! – сказал Пол, встал и схватил ее за руку. – Давай поговорим с глазу на глаз.
Но она стряхнула его руку.
– Даже не думай! – рявкнула Эбби и пошла в дом, громко хлопнув дверью.
Он не последовал за ней.
Он очень хорошо ее знал.
* * *
Эбби поднялась наверх в свою спальню, где на покрывале, на ее кровати крепко спал Роско. Она не стала беспокоить собаку, а опустилась на пол и зарыдала. «О боже, Касс!» Все, что Эбби пыталась подавить в себе – теперь уже на протяжении лет, которые она занималась расследованием, – в эти минуты поднялось на поверхность. Эмоции нахлынули волной, сердце учащенно билось, возникло ощущение, что оно вот-вот расклеится, развалится на куски и рассыплется в прах. Ей хотелось навсегда остаться в своей комнате, никогда не выходить из нее и просто забыть обо всем этом.
Но она была бы не она, если бы позволила себе расклеиться. Эбби была упрямой дочерью своего отца. И она останется в деле до самого конца, до его победного завершения.
Роско заскулил, разбуженный ее плачем, соскочил с кровати, пошел к хозяйке и стал тыкаться носом ей в лицо.
– Все в порядке, мой хороший! – прошептала она, хотя до порядка было очень далеко. Она в эти минуты вообще не понимала, как они добрались до этой стадии.
Она шмыгнула носом, утерла слезы со щек, сделала глубокий вдох. Но ее все еще трясло.
Одним из самых трудных дел в ее жизни было чтение отчета о патологоанатомическом исследовании тела Касс – той части, которая имелась в наличии, – и рассматривание фотографий с места преступления. И она ни за что не позволит травмировать несчастную миссис Мартин. Это же ужас, если ты знаешь, что твоего ребенка выкапывают из могилы.