— Ну как? — вскочила Мариночка. — Можно готовить репортаж в номер?
— Конечно, можно, — ответил Виктор, вешая мою шубу.
— Только название газеты придется поменять — «Свидетеля» на «Предсказателя» или на что-нибудь в этом роде, — усмехнулась я.
— Как я понял, на этот раз сенсации не получится?
— Ну, не совсем, — вздохнула я и начала рассказывать про обнаруженную нами в деле убитого депутата любовную линию.
Кряжимский курил и сосредоточенно слушал, время от времени выпуская под потолок колечки дыма. Мариночка, затаив дыхание, смотрела на меня так, будто я была героиней аргентинского сериала.
— Неужели мы его в тюрьму посадим? — едва не уронила она напоследок скупую женскую слезу, явно представляя в своих мечтах себя где-то поблизости от ревнивого Журавлева.
Догадавшись, что она, как и многие, определенно считает виновным в смерти депутата Владимирцева именно Андрея Журавлева лишь на том основании, что тот конфликтовал с погибшим, я почти не удивилась. "Хм, убийство на почве ревности — это, конечно, для сериалов самое оно, но для русской действительности как-то не «катит», — подумала я, стараясь не расхохотаться над Маринкиной впечатлительностью.
— Ольга Юрьевна, алиби, — лаконично напомнил Виктор.
— Да, вот еще, — тут же продолжила я, — мы успели пообщаться с соседями. Дело в том, что алиби Андрея Николаевича Журавлева подтверждается только женой Алей. Кстати, по нашим законам жена имеет право не свидетельствовать против мужа, так что даже не знаю, стоит ли принимать всерьез ее показания. А те соседи, которые на Рождество сидели дома, тоже не видели, чтобы Журавлев куда-нибудь выходил в течение всего выходного дня.
— Но они ведь не могут с полной уверенностью утверждать, что он точно не покидал стены собственной квартиры? — задал встречный вопрос Кряжимский.
Виктор кивнул, а мне пришлось продолжить дальше:
— Так или иначе, но нашей команде следует взять на заметку этот факт. А вообще-то, если хотите знать мое мнение, этот Журавлев на изощренное убийство совершенно не способен.
— Почему? — удивилась Маринка. — Вы ведь его даже в глаза не видели, не говорили с ним.
— А нам и не надо с ним говорить, — спокойно ответил Виктор. — Из чего исходит основная линия следствия?
— Разбирается человек в электричестве или не разбирается, — нашлась я. — Но ты же разбираешься…
— А Журавлев — ни черта.
— С чего ты взял? Мы у Алевтины об этом даже не спрашивали, — удивилась в свою очередь я.
— Вспомни их квартиру.
Я на секунду задумалась, а потом не могла не согласиться с фотографом: и невооруженным глазом было заметно — люстра повешена как попало, розетки раздолбанные… Но во всем остальном чувствуется твердая мужская рука — балконная дверь не отходит, карнизы прибиты ровно, половицы не скрипят.