Раздумывая над этими словами, а также над тем, как оказывается легко быть героем для народа и при этом чувствовать себя лицемерным негодяем — совершенно не заметил, как мы подъехали к поместью Дитриха. Встречала нас все та же вывеска с жизнеутверждающим слоганом «бесплатно не лечим», а также новенькая калитка, все еще пахнущая свежей краской. Около дома дежурил стражник, окидывая хмурым взглядом тянущийся ручеек очереди из пациентов, дожидающихся приема на улице.
Людей было много, преимущественно мужского пола. Да и одеты они были на удивление не опрятно. На шеях некоторых поблескивали украшения в виде отлитых из меди и бронзы цветочков. А у одной из горожанок, что находилась ближе к калитке, так и вовсе на груди расположились целые бусы из связанных меж собой железных монет.
— Любопытно… — Зацепившись взглядом за необычный способ «выпендриться», поправляю воротник куртки, неожиданно превратившейся в жилетку с кусочками рукавов.
— Это жена Лодреса, Сугри. Занимаются торговлей между Дегрофом и Мадрифом, находящимся по ту сторону границы. — Пояснил Реймс, после чего ловко перепрыгнул через борт остановившейся повозки и минуя очередь направился во двор.
— Эй, служивый! Посторожи телегу! — Глядя как чуть не уснувший стоя стражник подпрыгнул от возгласа Торкеля, едва заметно усмехаюсь. С этими ребятами не соскучишься…
Вслед за Реймсом направились и мы. Сишаку доверили транспортировку крайне опасного сундука, тогда как здоровяк вновь подхватил меня на руки и миновав взволнованную служанку, что едва успела открыть дверь, внес меня в дом.
— Чувствую себя кошкой…
— Кем? — Переспросил Торкель, уверенным шагом сокращая дистанцию до «процедурного кабинета».
— Животное такое. По традиции в дом первым запускают, чтоб удачу принесло.
— Ха! Так ты бы сразу сказал, что ты кошкой, яб тебя вперед себя в дверь бы и закинул.
— Господа! — Таки сумевшая взять себя в руки служанка преградила нам дорогу, широко расставив руки. — Прошу не мешать господину Дитриху! Он будет крайне недоволен! У него важный пациент!
— Расслабься, девочка. — Не смотря на снисходительный тон, Торкель видимо проникся подобием уважения к столь отчаянной девице. — Мы в коридоре постоим. Тихо-тихо. Как костоглод в засаде.
«Нашей» очереди пришлось ждать не долго, так как буквально через пару минут из кабинета выпорхнула самая натуральная бабулька. Причем выглядела она настолько довольной, будто ни разу в жизни слов радикулит и ревматизм даже не слышала. Впрочем, я бы крайне удивился, будь оно иначе…
Дитрих встретил нас крайне заинтересованным взглядом, медленно потягивая какой-то отвар из чашки. На лбу едва заметно блестели капельки выступившего пота, а вены на руках раздулись чуть сильнее нормы, свидетельствуя о напряженной работе.