— Так, ладно… — Стараюсь приободрить себя и успокоить. — Ничего страшного не случилось. Просто решил помочь другу и нарисовать картину. Пойти не так было просто нечему…
///
— Отвори же скорей, о почтенный художник! — Что есть силы барабаню кулаком в дверь, вызывая тем самым недоумение у прохожих.
— Кто такой?! — Едва дверь отварилась, за ней показалась хмурая и явно не трезвая рожа с блиндажами под глазами. — По какому праву ты… — Гневная речь была прервана сразу, как только парень обратил внимание на стоящего за моей спиной громилу. — Г-г-господин… Торкель?
— Мы войдем. — Раздался довольно грозный утробный голос, похожий на тот, коим владел мужик в костюме летучей мыши. И прозвучал он так, словно это был вопрос, ставящий перед фактом и не требующий ответа.
Почувствовав легкий толчок в плечо — распахиваю дверь, заставив Шеда Баховски шарахнуться в сторону. Перепуганный и слегка взбледнувший представитель высокодуховной прослойки человечества споткнулся о стоящие у порога бутылки и едва не навернулся. Спасла его резко вскинутая рука моего спутника, размером с бревно, схватившая его за воротник рубахи.
— Мы здесь по важному вопросу! Необходим портрет прекрасной дамы, да столь красивый и искусный, чтоб Дитрих позабыл печаль! — Окидывая взглядом прихожую, обнаруживаю редкостный бардак и запустение.
— Дяде Дитриху? Портрет? — Не верящими глазами парень таращился на меня, продолжая при этом находиться в полуподвешенном состоянии. — Но у меня же…
— Отбрось сомнения свои! Они сейчас нам ни к чему. Вернуться к ним ты можешь после, сейчас же добр будь работать. — Подчеркивая важность своих слов, поднимаю указательный палец кверху.
— Но ведь модели! Модели нет! — Оправившись от первого шока, Шед встал на ноги и попытался преградить мне путь вглубь дома. — Как я должен рисовать без натурщицы?!
— Рисуй по памяти! Твори! Фантазий безграничных вод испей! Картина мне нужна сегодня! — Отказывающийся от содействия человек пробуждал спящую в глубине души ярость.
— Игни… — Торкель, наблюдавший за зарождающейся перепалкой, как-то очень робко попытался вмешаться, впрочем, был тут же заглушен возгласами художника.
— Да ты обезумел! Как можно написать картину по памяти?! Да еще и за день?! Совсем рехнулся, алкаш окаянный?! — Крики Шеда заполонили весь дом, отражаясь эхом от пустых стен и углов.
— Не смей перечить мне, глупец! Коль ты бездарен как бревно и красок цвет на холст не можешь нанести, то под гребенку прочих одаренных вносить не думай. Зазнайкам, коим ты подобен, привык я пенделя давать, с небес на землю опуская. Веди меня в искусства храм, где докажу высокомерному рабу, что лишь талантом ограничен человек, но не натурой посторонних дев! — Произнесено это было с таким гневом и вызовом, что Баховски на пару секунд потерял дар речи, но после резко обернулся и выкрикивая ругательство повел нас в мастерскую.