— А мне показалось, я почувствовал именно твоё мастерство, Химэмия… Занять третье место на конкурсе — это же серьёзное достижение?
— Ну, кто б знал.
— Я не прав?
— В мире много людей, которые умеют играть, как я.
Ответ сразу не нашёлся.
Саори произнесла это так, словно… для неё то была ежедневная рутина.
В мире.
Соитиро казалось, что она выступала по ту сторону экрана телевизора.
Но в том-то и дело.
Саори вышла на сцену перед полным залом, не показывая ни малейшего страха, и уверенно исполнила свою мелодию. Неужели для неё даже такое не было чем-то особенным?
Оба замолчали.
Разговор застопорился, повисла довольно неприятная тишина. Дело было вовсе не в том, что Соитиро жалел о сказанном. Нет, он просто относился к тем людям, которые не знают, о чём говорить с девушкой тет-а-тет.
Понимая, что нужно во что бы то ни стало что-нибудь сказать, Соитиро столкнулся с непробиваемой стеной: голова полностью опустела.
— Э-это… Да. Химэмия, вы с Камигусой хорошие друзья, — кое-как выдавил он из себя совершенно стандартную тему для обсуждений со знакомыми.
— Да и ты вроде с ней дружишь, разве нет?
— Нет, не особо, — декларировал Соитиро, и Саори непринуждённо хихикнула.
— По-моему, за ней мало кто угонится, чтобы дружить, — довольно жестоко сказала она. — Мисаки точно знает, что любит.
Саори пробежалась взглядом по толпе вокруг, словно выискивая убежавшую Мисаки.
— Она всегда гонится за тем, что любит. Потому прямолинейна как никто другой. И потому такая ослепительная.
— Ослепительная?
— Если кто-нибудь скажет «хорошо», то и я подумаю, что это «хорошо». А вот Мисаки нет. Она на всё смотрит так, словно мир начинается с неё. Она прямо как герой рассказа.
Соитиро вспомнил недавний разговор с Дзином на крыше. О том, что он умел смотреть на всё с высоты птичьего полёта. Только так и умел.
— Мисаки не смотрит на окружающих, её не волнует, как её видят другие, потому она от всех отличается. Её даже можно назвать отстранённой.
— По-моему, уметь общаться с людьми и жить в обществе — это важно. Ещё важно уметь избегать конфликтов, иначе нервов не напасёшься. Школа — не только учёбники, надо ещё и жизни учиться, разве нет?
— Я тоже так думаю. Не в том смысле, что нужно с другими ладить, а в том, чтобы видеть людей, чувствовать их, сопереживать. Но вот смотрю я на Мисаки и поражаюсь. И оттого ругаю себя.
— Говоришь так, словно хочешь быть похожей на Камигусу.
— А ты нет? В смысле, не хотел бы быть на первых ролях?
— Прямо сейчас нет… Мне нравится быть на вторых, — немного подумав, ответил Соитиро.
— А вот мне иногда хочется. Выступать с музыкальными номерами, какие хотят люди, слишком узко.