2 мая. Понедельник в череде выходных, которые назывались Золотой неделей.
Наконец раздался звонок, который известил об окончании затянувшегося утреннего урока.
Нанами посмотрела, как Сората за соседним столом спешно собирается уходить из класса.
— Эх… — глубоко вздохнула она, растекаясь по парте, и страдальчески протянула: — Что же делать?..
— Ну же, ну же, что тут у тебя?
Подняв голову, Нанами увидела сидевшую впереди Маю — та держала коробочку с обедом и смотрела на подругу взглядом, который состоял наполовину из замешательства и любопытства.
Рядом нарисовалась и Яёй. В правой руке она держала булку из школьного буфета, а в левой — бэнто. Спортивный клуб выматывал не на шутку.
— В смысле что у меня?
— Вы двое как-то подозрительно себя ведёте.
— М-мы двое?
— Нанами и Канда-кун.
Пристальный взгляд Маю так и говорил: «Даже если ничего не расскажешь, всё и так понятно». Да и не сомневалась Нанами, что ушлые подружки мгновенно выведут её на чистую воду.
— Что-то ведь было на свидании?
Яёй остервенело вытаращилась на Нанами, набивая рот булкой с якисобой.
— Н-ну, это…
Стоило в голове пронестись воспоминаниям о колесе обозрения, как лицо моментально покраснело и Нанами непроизвольно коснулась губ.
Увидев реакцию, Маю и Яёй переглянулись.
— Не могли бы рассказать подробнее?
Маю приставила к подружке ложку, словно микрофон.
— В первый день Золотой недели мы с Кандой-куном пошли на свидание в парке развлечений.
— Это мы знаем. Я спрашиваю, что было. Чем вы занимались?
— Катались на американских горках…
— Накатались?
— У Канды-куна закружилась голова, и он лёг на мои колени…
Говорить было ужасно стыдно, потому Нанами непроизвольно перешла на шёпот. Пускай они искали вдохновение для роли, позволила девушка себе довольно много…
— Ого, да ты маньячка…
— В-вот и нет! Це для репетиции роли! Така сцена у нас есть!
— Ладно-ладно, и что было дальше?
— Держались за руки в доме с привидениями.
Ладони до сих пор помнили ощущение от соприкосновения, от нежно переплетённых пальцев…
— А потом?
— И-и всё.
— Слышь, не ври!
Маю резко взмахнула ложкой с насаженной сосиской в форме осьминога.
— У вас всё на лицах написано, было что-то ещё.
Даже Яёй присоединилась и вставила своё веское слово.