– Ваше императорское величество, – я вскочил из-за стола и вытянулся во фрунт. – Приложу все усилия по поимке злоумышленников! Никто не уйдёт от возмездия!
Новый Всероссийский император с какой-то отчетской усмешкой посмотрел на меня, потом досадливо махнул рукой и произнёс:
– Тимофей, хоть ты не разочаровывай меня. Не становись похожим на всех тех дуболомов, что вьются около трона. Садись, давай, я ещё не всё сказал, – дождавшись, когда я опять сяду, продолжил. – По поводу возмездия я и хотел поговорить. Мне нужны улики. Хотя бы косвенные. Но желательно…
– Я понял, Николай Александрович, – кнопку «дурак» я выключил. Начинался очень интересный разговор.
– Я надеюсь, что понял. Помню, как после разговора с тобой мои неудавшиеся убийцы Белков и Эстре очень активно сотрудничали со следствием, а также помню про пять точек боли, которым тебя старик-кореец обучил. Надеюсь, ты используешь все свои умения при расследовании этого дела, – император зло ощерился и продолжил. – Считай, Тимофей, что ты в Хабаровске, где говорил покушавшимся на меня, что здесь: «Закон – тайга, прокурор – медведь».
«Вот это да! Вот это Николя жжёт! Это уже не карт-бланш, а какой-то полный беспредел получается. Как бы меня за расследование такими методами самого потом не определили на каторгу, или на танец с „конопляной тётушкой“. В моем времени-пространстве Николай сдавал своих приближённых, как пустую стеклотару», – подумал я.
Видимо в моих глазах, что-то отразилось. Не знаю что, но государь, резко протянув руки через стол, взял мои ладони и произнёс, глядя мне в глаза: «Мне отмщение, и аз воздам, Тимофей. А ты – мой клинок мести».
Взгляд императора был, я бы сказал, с сумасшедшинкой, но ладони сухи, а пожатие крепкое.
– Я сделаю всё, что смогу, Николай Александрович, – не отводя взгляда, произнёс я.
– Хорошо, иного я и не ждал. Все материалы по делу и любую помощь получишь у Евгения Никифоровича. Мой указ даёт тебе неограниченные права, но постарайся всё-таки соблюдать секретность. Для Российской империи мои родители и брат умерли от брюшного тифа. Со всех, кто знает правду, взяты подписки о неразглашении, – император, наконец-то, отпустил мои ладони. – Понимаю, что полностью сохранить правду не удастся, но пускай это будет на уровне слухов. Ни к чему смущать души поданных тем, что можно взять и отравить русского императора, императрицу и их детей. Поэтому ЭТО дело до уголовного судопроизводства доводить не будем.
Произнеся последнюю фразу, император мрачно замолчал, а у меня в голове закрутились шестерёнки, скрип которых говорил о том, что есть ещё какая-то тайная подоплёка случившегося, и сейчас я её, возможно, услышу.