– Не меньше пары десятков пушек. И, главное, своих же не жалеют, – произнёс Ладыженский, опустив бинокль.
– Вы правы, Гавриил Михайлович. На сегодня всё. Возвращаем казаков назад. Надо найти место для бивака и осуществить разведку позиций противника, – произнёс устало Ренненкампф. – Какие будут предложения?
– Ваше превосходительство, разрешите, я ночью схожу с охотниками в разведку, – молодцевато произнёс я.
– Тимофей Васильевич, Вам надо думать уже другими категориями. Вы не хорунжий и даже не сотник, – Ренненкампф несколько раздражённо посмотрел на меня. – Хорунжий Селевёрстов справиться с этой задачей?
– Если пойдёт с братами, извините, Ваше превосходительство, то справится.
– Я в курсе вашего особого десятка, – генерал интонацией выделил слово «особого». – Разрешаю, чтобы группу охотников составили ваши «браты». Но чтобы все живы остались. Пулемётную команду с мадсенами я терять не могу.
– Слушаюсь, Ваше превосходительство.
– Гавриил Михайлович, определитесь с местом бивака, дозорами и прочим. Завтра будем думать, как взломать этот орешек. Пока отходим.
Ночь прошла спокойно, несмотря на то, что противник был не далее, чем в шести верстах. Ромка, взяв две тройки братов, ушёл в сумерках в разведку. Беспокоясь за них, ночь практически не спал. Под утро, когда только забрезжил рассвет, охотники вернулись, притащив с собой языка, жалко, что из рядовых всадников.
Как оказалось, плохо спал в эту ночь не только я. Не успел я с братами перекинутся и парой фраз, как к нам подошли Ренненкампф с Ладыженским и переводчиком китайцем с интересным именем Ван Дам Гуй. На Жан-Клода Ван Дамма из моего времени-пространства этот представитель китайского народа был абсолютно не похож. Одним словом, нет, двумя словами – маленький «гуй». Тем не менее, к допросу «языка» переводчик приступил рьяно, и вскоре между ними разразилась отчаянная перепалка на очень высоких тонах.
– Что происходит?! – глядя на ругающихся, удивлённо поинтересовался генерал.
– Ваше превосходительство, пленный из маньчжур, точнее ведёт свой род ещё от древних чжурчжэней. Он возмущён тем, что наш переводчик, который, оказывается, тоже из маньчжур, обрезал косу и служит проклятым иноверцам. Грозит отрезать нашему Ван Даму голову. А переводчик… В общем, Гуй говорит, что пленному сейчас самому отрежут голову, если он будет молчать, – улыбаясь, произнёс я, внимательно вслушиваясь в активный и громкий диалог.
– Вы так хорошо знаете китайский язык, Тимофей Васильевич? – поинтересовался Ладыженский, а Ренненкампф взглядом показал, что очень желает услышать ответ на этот вопрос.