Искусство ли выше жизни или жизнь выше искусства?
Почему на свете есть люди, унижающие и оскорбляющие мастеров?
Помнишь ли ты наш буфет? Он до сих пор стоит у нас в квартире и желтеет. Вечерами он отбрасывает огромную тень, и она скользит по мне, разрастается, доползает до окна, кидается вниз на улицу, расстилается веерообразно по другим улицам, простирается дальше — стоп!..
Бедность — это насилие, мрак, подлость, бесчестье, смерть!
Что делает нас алчными, злыми и бессердечными?
Что унижает?
Царь Саул, охваченный тоской, играет на арфе.
Царь Давид, победивший Голиафа, берет в руки арфу.
Царь Соломон тростниковой палочкой пишет: «Все на свете суета сует…»
А я — что ждет меня?
Растут инфанты, трудно им.
В тот день, когда я не нашел твоей могилы и креста, на котором было бы написано твое имя, я понял, как все произошло. Пелена тумана сползла с моих глаз, и мне представилась картина: наступает вечер, и из какой-то точки высоко в небе вырывается сноп звездной пыли, сквозь нее проступает всадник, он увеличивается, увеличивается, и ты видишь, что к тебе мчится на коне брат Антон. Вьется черная конская грива, из ноздрей вырывается пламя, и вот до ушей твоих доносятся звуки — это Антон играет на своей валторне.
Собирайся!
Иди!
Тебя ждут!
Конь гарцует, и брат едва сдерживает его, натягивая поводья, ты встаешь с кровати в доме престарелых и, прижимая к себе скрипку, выпрямляешься. Ты уже не гном с улицы Волова, каким я тебя знал, а молодой, высокий, голубоглазый мужчина, приехавший в начале нашего века в Болгарию, чтобы создать школу и воспитать учеников.
— Неужели ты опять пускаешься в путь? Неужели ты ничему не научился? — кричит тебе вдогонку хор нищих, но ты даже не оборачиваешься и садишься на коня позади брата.
Куда вы несетесь? Высоко в небе вьется ваша дорога, блестят под копытами яшма и рубин, семь подсвечников горят, освещая вход в жилище Бога.
Вот он, огромный зал небес, где собрались все: ангелы и серафимы, Боженка, Иосиф и Антон, Стамен и Вража, Йорде и Манолчо. Вангел с веревкой на шее, Сумасшедшая в одной комбинации, открывавшей грудь, Божий Сын и его Мать, — и все они умоляют тебя вложить скрипку в руки этой бездари и научить его игре на виоле д’аморе, ведь это так нужно ему. Разве он творец? Наспех сотворил этот мир за шесть дней и допустил столько грубых ошибок.
Научи его гаммам и арпеджио, всем минорным и мажорным аккордам любви, заставь его трудиться до седьмого пота!
Каждый день! Учи его, словно перед тобой школьник.
А я — я буду рабом в моем царстве искусства и, быть может, когда-нибудь стану мастером. Тогда… тогда я напишу свою последнюю книгу. И знаешь, что это будет за книга? Простой букварь.