— Да, я тоже помню. И что из этого?
— Неужели вы не понимаете? Такие фокусы подрывают наш авторитет. Заказчики — народ наивный. Они слышали, что Георг Хениг когда-то был великим мастером, и считают, что он и нынче может творить чудеса. Каждая его поделка — удар по нам. Судите сами: если учитель делает барахло, то чего ждать от учеников?
— Что же вы предлагаете?
— Давайте возьмем его под опеку. Его психическое состояние должен определить врач-специалист. У меня есть хороший знакомый в Первой городской больнице, большой поклонник искусства. Ясно, старик не способен ни отвечать за свои поступки, ни принимать какие-либо осмысленные решения. Вы согласны?
Синяя вена прорезала лоб отца.
— Предположим, мы оформим над ним опеку. Что потом?
— Что потом? Он не будет заниматься ерундой. Мы станем давать ему втроем по двадцать левов в месяц, и пусть он живет себе спокойно на старости лет, да и сколько ему осталось? Это первое условие. Но есть и второе.
— Любопытно.
— Да… Инструменты. Я готов заплатить за них очень приличную сумму. Вы музыкант и имеете представление о ценах на такие вещи. Думаю, мы сторгуемся. Я не вижу смысла в том, чтобы ценные инструменты валялись без употребления. Для вас они — как бы получше выразиться, — скажем, не имеют никакой стоимости. Ну как? Договорились?
— Вон!
— Что?
— Вон! — заорал отец.
Франтишек встал. Лицо его побагровело.
— Вы пожалеете… — начал было он, но отец сделал недвусмысленное движение, и того словно ветром сдуло.
Вслед ему полетели бутылка и конфеты.
* * *
На следующий день мы передали Георгу Хенигу весь наш разговор с Франтишеком. Против наших ожиданий старик воспринял это спокойно. Даже улыбался, слушая. Особенно развеселили его слова о заказчиках. Когда отец закончил, он серьезно посмотрел на него и сказал:
— Не надо било ходить к Ванде и Франтишеку.
— Бай Георгий, — пробормотал отец, — ты же знаешь, я только ради…
— Знаю, — перебил Хениг. — Но не думал, как надо. Когда нужно било, мастер Георг Хениг дал ученикам все, что знал. Дал Франте. Дал Ванде. Сколько взяли — взяли. Это добро. Научил ремеслу. Но стари мастер Хениг, — сказал он еще более строго, — не берет ничего от свой ученик. Так било в стара Чехия, так будет всегда. Понимал? Когда решит, Хениг сам пойдет. Знает куда. Не нужно мене ни Франта, ни Ванда. Понимал?
Отец молчал.
— Сейчас Франтишек сказал, — продолжал старик, — что у стари Хениг плохо с глава. Марин, дай документ для инструмента!
— Какой смысл, если они докажут… Как тебе объяснить? Ну, что ты умственно…
— Сумашедши?
— Вроде того.