– Хаку! Добро пожаловать, белый люди. Я имя Виштойо. Мы чумаш. Вы испанец?
– Нет.
– Англичанин?
– Тоже нет – мы русские.
– Русские…
– Моё имя Алексей.
– Алексео…
С ним было трудно общаться – его испанский заставлял желать лучшего, а словарный запас был весьма мал. Тем не менее, мы смогли разговориться. Он был захвачен испанцами много лет назад, а потом его взяли с собой – в качестве раба – на «Золотую лань» самого Френсиса Дрейка. И когда англичане проходили мимо его родного острова, они подошли близко к берегу и остановились там ночью на якорь. Он смог прыгнуть с корабля в воду, ухватиться за какую-то ветку, и, преодолев сильное течение, доплыть до пляжа. Когда это было, я так и не смог выяснить. Но он нас настоятельно приглашал на берег, и несколько человек – я, Лиза, Маша Затулина, студентка-филологиня, и семеро морских пехотинцев – приняли его приглашение.
Ханаян, деревня чумашей, выглядел совсем не так, как деревни мивоков. Дома были похожи на перевернутые корзины с дыркой наверху. По словам Виштойо, эту дырку завешивали шкурой при дожде. Одевались они, если это можно так назвать, практически так же, как и мивоки. Дети ходили абсолютно голые, у мужчин были узкие пояски, на которых висели костяные ножи и другие предметы, а на женщинах к такому же пояску были приторочены два небольших куска кожи, еле прикрывавшие их причинные места и ложбинку между ягодиц, а на груди, как правило, висело по нескольку ниток бус, в основном из ракушек, а иногда и из когтей медведя. У многих дам были еще костяные или нитяные браслеты, а над бицепсами намалеваны белые полосы.
Чумашей в этой деревне было около полусотни. Мы их одарили десятком железных ножей, шестью зеркалами, и тремя плюшевыми мишками, после чего Виштойо нас долго благодарил и просил прощения, что золота у него нет. Узнав, что мы не ищем золота, он обнял меня и сказал:
– Вы хороший белый люди. Не как испанец.
Он познакомил нас со своей женой Топангой; она прижала руку к сердцу, но выражение ее лица было очень грустным. На вопрос Лены, не случилось ли чего, Виштойо сказал:
– Наш сын Сисквок очень болен.
Когда я перевел его слова, Лиза сказала:
– У меня есть с собой кое-какие лекарства. Пойдем, посмотрим на Сисквока.
Мальчику было лет шесть. Лиза приложила руку к его лбу и сказала:
– Около сорока-сорока одного градуса.
И сразу же заставила его выпить жаропонижающее, после чего спросила у Виштойо, когда мальчик заболел и какие были симптомы. Точнее, переводить пришлось мне, хоть ни я, ни Виштойо не знали таких слов. Но потихоньку картина стала ясна.