За мной, свои подписи поставил герцог Лерма, а чуть ниже Филипп написал «Yo el rey» – «я, король». Лерма оттиснул на каждом экземпляре печать и передал один из них мне, после чего мы распрощались.
Я подумал, что, кровь из носа, нужно будет найти эту сумму – одного серебра в Неваде и Аризоне не пять тонн, а многие тысячи. Кроме того, мне были выданы бумаги о торговле и о заселении Барбадоса. Тем же вечером, я встретился за ужином с доном Исидро и доном Хуаном, и решил показать ему бумаги, хотя я и не знал, можно ли ему полностью доверять. Тот на удивление дотошно прочитал бумаги и сказал:
– Я изучал юриспруденцию в Саламанке, и поверьте, дон Алесео, здесь и правда нет никаких подводных камней.
При этом его взгляд не увиливал – похоже, он говорил правду. Ну что ж, поживем-увидим.
В субботу, одиннадцатого марта, мы отправились обратно. Нам дали право пользоваться почтовыми лошадьми, а также снабдили каретами с возницами. Кареты, конечно, были намного менее удобными, чем те, на которых мы приехали в Эскориал, но ехали мы быстро, лошадей нам меняли на каждой почтовой станции. Там же время от времени менялись и возницы, а по дороге мы останавливались в paradores – так назывались постоялые дворы для тех, кто путешествовал по приказу короля. На этот раз, мы отправились в Севилью прямиком через горы, и прибыли в этот знакомый нам город двадцать первого марта.
Я надеялся наконец-то попариться в тамошних банях, но увы, их закрыли сразу после нападения морисков на поезд Ее Величества. Тогда мы поехали в Херес, где нам было дозволено остановиться в тамошнем алькасаре и уговорили прислугу замка натопить для нас баню – она все еще существовала, хотя ей до нас не пользовались уже более ста лет. Пока ее для нас топили, нам предложили дегустацию местных вин, которые оказались весьма незаурядными – некоторые даже лучше, чем те, которыми нас угощали тогда в Кадисе.
Двадцать четвертого марта мы вернулись в Кадис. Все работы были закончены, и рано утром двадцать пятого мы вышли из этого прекрасного города. Больше остановок до захода в Балтику не ожидалось. Как в песне поется – здравствуйте, хмурые дни, южное солнце, прощай…
6. Жовто-блакитная перемога
Я не выдержал и попросил Ваню хоть единым глазком взглянуть на Лиссабон. И на следующее утро мы увидели чудесный белый город, поднимавшийся вверх по крутому берегу. Да, он был похож на Салвадор, точнее, Салвадор пытался быть похожим на него, но оригинал оказался вне конкуренции.
Я когда-то читал, что землетрясение в восемнадцатом веке полностью уничтожило исторический Лиссабон, и что от большей его части остались лишь два здания. Так что та панорама, которую мы видели с воды, была абсолютно неизвестна в моё время. Подумав, что придется приехать сюда ещё раз, чтобы все-таки посетить это прекрасное место, я дал отмашку, и «Победа» пошла дальше.