— Джереми… — прошептала Элль, не веря собственным глазам.
Она растерянно оглянулась на Маню. Маню наматывал веревку на руку; веревка натянулась, поднялась с пола. Ее конец пропадал под спиной Джереми. Маню резко дернул веревку. Тело Джереми безвольно перевернулось на бок и вновь замерло. Маню деловито направился к нему. Элль издала затравленный, сиплый визг и стремительно бросилась к неподвижному телу мужа, опережая Маню.
Джереми лежал на боку, неловко подвернув под себя руку. Мокрые волосы потемнели и слиплись на лбу черными завитками. Веки его были плотно сомкнуты, черты лица заострились. Его загоревшая кожа приобрела серый, пепельный оттенок. Элль упала перед мужем на колени и замерла, боясь к нему прикоснуться. Джереми не шевелился и, кажется, не дышал. Вокруг его поясницы была в несколько витков намотана веревка, завязанная на грубый узел.
Растрепанный веревочный конец плавал в мелкой луже у живота мужа. Веревка глубоко врезалась в тело, вмяв рубашку. Элль схватила мужа за плечи и перевернула на спину. Элль с силой прижалась ухом к груди Джереми напротив сердца. Она опасалась, что из-за шума потока не расслышит, бьется ли сердце. Ее усилие, наверное, оказалось чрезмерным, и Джереми тихо застонал. Жив… Она подняла голову и заглянула мужу в лицо. Нет, по-прежнему без сознания… Она только сейчас заметила, что на левом боку, на котором лежал муж первоначально, буквально нет живого места: красно-синие клочья изодранной ковбойки нависали на огромной, во весь бок, кровоточащей ссадине. Она повернула его голову к себе. Левая половина лица мужа представляла собой такую же сочащуюся кровью ссадину: при подъеме он терся левой половиной тела о скалу. И это было еще не все: правая нога Джереми, облепленная мокрой брючиной в голени, изгибалась под неестественным углом. Элль сразу поняла, что нога сломана.
Дергающаяся веревка вывела Элль из столбняка. Она резко повернулась. Маню стоял прямо за ее спиной. И вмиг все стало на свои места, все стало понятно: Джереми обо всем догадался раньше остальных, выследил Маню и рискнул подняться вслед за ним по скале. И сорвался. А этот придурок не придумал ничего лучшего, как затащить его наверх, обмотав веревкой, которую прихватил с собой муж, спеша ей на выручку.
— Видишь, что ты натворил, кретин безмозглый! — сипло прохрипела она, хотя ей самой казалось, что она кричит во весь голос.
Хмурящийся Маню присел на корточки и потянулся к веревочному узлу. Ярость ударила в голову Элль, ослепляя ее. Она бросилась на Маню и изо всех сил оттолкнула его от мужа. Толчок получился сильным: Маню отлетел к стене, плюхнувшись на собственный зад.