Фёдор Иванович возмутился, решил доказать военкому, что у него есть, в конце концов, неоспоримые права гражданина! И это не помогло. Военком улыбнулся и тихо, будто не желая, чтобы слышали посторонние, сказал:
— Ох и надоели вы мне, дорогой Фёдор Иванович. Да поймите же, наконец, я не имею права призывать вас в армию. А что касается гражданского долга — каждый честный гражданин и в тылу нужен.
«Вот тебе и нужен, — думал сейчас Фёдор Иванович. — А сам-то военком в тыл не поехал, сам роту городских ополченцев повел на передовую».
В эту минуту у доктора Бушуева было единственное желание — спать, спать… Если бы он мог уснуть на неделю, на год, чтобы потом, проснувшись, увидеть снова солнечных зайчиков в просторных и светлых палатах больницы, чтобы потом эти дождливые хмурые дни вспоминать, как страшный сон.
Порой сквозь тяжёлую дрёму он видел самое дорогое, что было у него на земле, — во сне к нему приходила жена Лиза, во сне ему слышался заливистый и звонкий голосок восьмилетнего сына Фильки.
Филька весь в мать — черноволосый, черноглазый.
Лиза всегда повторяла:
— Если сын похож на мать, значит будет счастливым.
Фёдор Иванович соглашался: да, похож на мать, но радовался и даже гордился, что характер у сына отцовский. Мальчик хотел быть хирургом, как отец. Обычно сорванцы филькиного возраста настроены куда более романтично, мечтая быть то лётчиками, то полярниками, то геологами-путешественниками, а вот Филька — хирургом!
Однажды, года три тому назад, Филькино увлечение хирургией чуть было не кончилось трагически для кота Васьки.
Фёдор Иванович заглянул как-то в комнату сына и увидел такую картину: кот Васька был укрыт белой тряпкой и надёжно привязан к табуретке, а рядом, над чем-то раздумывая, стоял Филька с кухонным ножом, в руке. Кот Васька считался животиной довольно-таки сообразительной, однако в тот момент не понимал всей трагичности своего положения и с добродушной снисходительностью косил узким глазом на шаловливого «хирурга».
— Ты что хочешь делать, сынок? — спросил отец.
— Операцию, — с достоинством ответил Филька. — У нашего Васьки аппендицит.
Тогда Фёдор Иванович спас Ваську от смертельной опасности… Сейчас он поднял голову и позвал кота. Васька не примчался, как бывало, не ткнулся теплой мордой в хозяйские ладони. По всей вероятности, кот сбежал куда-то от голода или закончил свою недолгую кошачью жизнь под немецкой бомбой.
Теперь только во сне Фёдор Иванович слышал голоса жены и сына. Жена и сын уехали. Он поспешил отправить их пораньше, с первой же машиной больничного имущества.