Кораллы напоминали снежные шапки на горных вершинах. Многовековой загрубевший снег. Иногда они были совсем белыми, но чаще — желтовато‑молочными, серыми или бледно‑коричневыми. Праздничное подводное убранство. Попадались коралловые цветы, похожие на маленькие свадебные букетики. Пологий скат, издалека как пенопластовый, вблизи оказывался россыпями шариков мороженого на изогнутом блюде. Вода сверкала молниями — продолговатыми бликами. На мясистых боках самых обычных серебристых рыбок вдруг расцветали синие цветы. Глупышки тыкались носом в поисках какой‑нибудь лазейки и уходили в глубь кристаллических зарослей, становясь опять совершенно неприметными. В некоторых местах вода образовывала разноцветные пласты. На коричнево‑зеленом — лужи расплавленного золота, а выше над ними зависли яркие голубые разливы. Рыбы, вклиниваясь в фантастическую прослойку, становились темно‑синими, закутанными в паутинку цвета неба. Они совсем не боялись людей, принимая их, видимо, за неживые плавучие предметы или вообще за пустое место. Люсии особенно приглянулась черная рыбка с длиннющим кружевным хвостом и двумя красно‑желтыми пятнами у глаз. Если бы она была человеком, то непременно жгучей испанкой. Считают ли ее здесь красавицей? Как не считать! Вон заметалась. Они, пожалуй, тоже умеют танцевать. Нельзя же вилять хвостом только в поисках пищи.
Чтобы не отстать, наблюдательница сделала размашистый лягушачий толчок ногами, и у нее чуть не соскочила ласта. Не зная, что предпринять, Люсия попыталась поправить положение и потянулась к ноге. О ужас! Все слилось в ее глазах в бурлящий ад: она выпустила дыхательную трубку. Только бы не умереть! Господи, почему я не рыба? Как трудно сдерживать дыхание. Тони! Я сейчас умру, помоги же мне!..
Первое, что она увидела, придя в себя, были его руки — сильные, мускулистые. Кисти у него часто как‑то смешно и неестественно выпрямлены, точно он ставит преграду между внутренним и внешним или уверяет: «Все в порядке». Тони держал ее за плечи, едва касаясь, боясь сломать, как цветок. Там, в воде, было совсем по‑другому: она словно впервые почувствовала силу его рук, его крепкую хватку.
Не переставая кашлять, Люсия подняла голову, посмотрела своему спасителю в лицо и расплакалась. Внутри жгло. Только бы не приставали с расспросами… Вот так сидеть и молчать подольше. Кроме них, на катере никого не было.
— Дурочка моя! Что с тобой случилось? Ты же могла умереть!
Она молчала. Слезы сдувал с ее щек ветер. Тони был взволнован:
— Хорошо, что мы не успели уйти глубоко. Я ужасно перепугался.