— Но где же тут можно заказать службу? — Милош молчал. Тогда она тоже опустила глаза, пытаясь увидеть то, что видит он, но, кроме двух маленьких лужиц с грязной водой, не увидела ничего. — Очень романтическое место, — пробормотала она, не зная, что можно сказать еще.
— Между прочим, в этом романтическом месте, — с обидой и злостью повторив ее слова, вдруг отозвался Милош, — похоронен и твой отец. Но его, как самоубийцу привилегированного, положили все же не здесь, в лесу, а на родовом месте. — Последние слова прозвучали уже тише, и Милош вновь погрузился в свое молчаливое созерцание.
Джанет не могла поверить в только что услышанное. Ведь мама говорила, что он умер, и умер где-то в Голландии.
— Это глупая шутка, да, Милош? — с надеждой и тоской спросила она.
— Вся жизнь глупая шутка, — пробормотал он, всегда на материнской могиле остро ощущавший свое сиротство и ненужность. И с болью этой отъединенности от мира он вдруг резко схватил Джанет за плечи. — Ты должна родить мне сына. Или дочь. Все равно. Я слишком долго был один. Ты не можешь этого понять, ты, выросшая в любви и заботе. Мне нужна связь с жизнью — кровная. — Джанет, в студии совершенно позабывшая о такой возможности, почувствовала, как под ложечкой появился ледяной комок страха… Перед ее глазами встала некрасивая фигура беременной Жаклин. — И именно здесь, здесь, где под землей перемешались кости наших родителей, ты должна поклясться, что через год мы будем втроем. Поклянись — и я покажу тебе могилу Мэта.
— Мэта? — трясущимися губами переспросила девушка.
— Да, Мэтью Вирца, единственного сына Руфи, сознательно отпустившего руль на полной скорости под Амерсфортом, великого певца, любовника Патриции Фоулбарт, наркомана. Клянись.
Джанет, которой все происходящее начинало казаться дурным сном, а возлюбленный — вампиром из мистификаций Мериме, не оставалось ничего другого, как еле слышно прошептать:
— Да.
— Громче!
— Да! — крикнула она в ужасе от того, что обещает. — Да! Да! Да!
Милош откинул со лба спутанные волосы.
— Идем же. — И, перейдя мокрый луг, он раздвинул перед девушкой кусты с засохшими с прошлого лета ребристыми ягодами барбариса. — Вот она. Иди одна, а мне надо… Я недалеко. — И, как зверь идет по следам другого зверя, Милош быстро зашагал по видимым только ему следам, ведущим от могилы на опушке.
А Джанет оказалась наедине со стелой, которую туман покрывал влажной, липкой на вид пленкой, и только маленькая серебряная роза в высоте мерцала жалобно и тускло.
Голые ветви кустарника при каждом порыве ветра царапали камень, а на лежащих рядом плитах стояла то светлая, то темная, в зависимости от цвета мрамора, вода. Девушка сделала два неуверенных шага к стеле и боязливо протянула руку, тут же ее отдернув: камень действительно был неприятен на ощупь.